— Поверить не могу, что я был так близок с предателем все это время, — разочарованно говорит Терренс. — Был обманут собственным братом, который до сегодняшнего дня строил из себя хорошенького. А я, дебил, искренне верил ему! Защищал, когда кто-то пытался сказать что-то плохое о нем! Пытался обелить! И что я в итоге получил? Неблагодарность! Разочарование и боль! Мною, черт возьми, воспользовались!

— Я никогда не предавал тебя, Терренс! И всегда делал все, чтобы стать человеком, на которого ты можешь рассчитывать.

— После того, что я услышал, ни о какой дружбе не может быть и речи. Ты сильно разочаровал меня, Эдвард. И я никогда тебе этого не прощу. Раз деньги тебе намного важнее семьи, то я не готов с этим мириться. Ты сам признался в том, что хочешь заполучить все деньги и компанию и стать богатым и властным человеком. Чтобы доказать всем, что ты не какая-то пустая сошка, а типа крутой парень, который может заткнуть рот любому благодаря огромной пачке долларов.

— Я хочу только лишь получить то, что отец завещал мне! Дядя Майкл не имеет право ни на что из всего того, что он украл! Все, чем он пользуется, принадлежало именно отцу! А я не готов мириться с тем, что этот завистливый гад — вор! Он обязан вернуть все и ответить за свои делишки!

— Рассказывай эти сказки другим наивным идиотам, которые еще не знают, какая ты жадная крыса, — холодно заявляет Ракель. — Знаешь, теперь я хорошо понимаю, почему ты не заявил о желании отказаться от наследства твоего отца, когда это сделал Терренс. Твой брат сразу же заявил об отказе, а ты использовал свой любимый прием и сразу же увел разговор в другое русло. Но если бы ты тоже сказал, что откажешься от наследства, то я бы не начала думать, что твои действия направлены не на нашу защиту, а на собственные интересы.

— Я же сказал, что это не поможет, ибо дядя…

— Довольно, Эдвард! — резко и громко отрезает Терренс. — Сними уже свою чертову маску невинности и хватит притворяться хорошим! Может быть, тебе удалось задобрить нас, когда ты рассказал про дядю Майкла. И наивно предположил, что тебе удалось отвести от себя подозрения. Но после того, что мы с Ракель услышали во время твой ссоры с Наталией, наше доверие к тебе подорвано. Теперь чтобы ты ни сказал, ни один из нас не будет верить твоим словам. Наталии не придется ничего объяснять и стараться настроить нас против тебя, ибо мы уже и так достаточно услышали и сделали свои выводы.

— Это все Рочестер, это она во всем виновата! — отчаянно оправдывается Эдвард. — Наталия настолько сильно взбесила меня, что я вышел из себя и перестал следить за тем, что говорю! Это она вынудила меня сказать то, о чем я реально сожалею! Я… Я никогда не был таким взбешенным… Ваша с Ракель подружка довела меня до такого!

— Не смей в чем-либо обвинять Наталию! — раздраженно вскрикивает Ракель. — Я не позволю тебе оскорблять мою подругу! И мы с Терренсом искренне благодарны ей за то, что она вывела тебя на чистую воду и доказала, что среди нас появилась мразь. Конечно, жаль, что это не произошло раньше, но я считаю, что еще не слишком поздно избавиться от врага, желающего нашей смерти.

— Не могу поверить, что ты смеешь так обращаться со своей… — Терренс неуверенно переводит взгляд на Наталию. — Девушкой?! Я реально удивлен, что после такого она еще не бросила тебя! Если Рочестер останется с таким мерзким гадом, как ты, то у нее нет гордости и самоуважения.

— Вообще-то, мы… — впервые за долгое время неуверенно, тихо произносит Наталия.

— О, опять заговорила! — скрестив руки на груди, грубо бросает Эдвард. — Молчала бы лучше, стерва! Ты лучше смотришься, когда твой рот закрыт!

— Как хорошо, что Ракель и Терренс все слышали, и я не буду вынуждена объяснять, почему они должны послать тебя к черту. Наконец-то они знают все о мерзавце, который предал своих близких и собирается завладеть их деньгами. Впрочем, предал он еще и меня. Я прямо сейчас могу рассказать им, как ты со мной поступил и почему заставил до смерти ненавидеть тебя! Будет очередное доказательство того, что ты — бессовестный гад!

— Что, наконец-то расскажешь, почему мы с тобой расстались? Признаешь, наконец, как я застал тебя в объятиях какого-то урода, а ты отказалась сказать правду?

Терренс и Ракель широко распахнутыми глазами переглядываются друг с другом и уставляются на Наталию, которая нервно сглатывает и склоняет голову, как будто молча признавая, что слова Эдварда правдивы.

— Э-э-э, что? — слегка нахмурившись, неуверенно произносит Ракель. — Вы… Расстались?

— Еще месяц назад, — обняв себя руками, подтверждает Наталия.

— Но почему? — недоумевает Терренс. — Неужели этот паршивец говорит правду? Ты реально изменила ему?

Наталия ничего не говорит и лишь тихо шмыгает носом, едва сдерживая слезы, что текут по ее щекам.

— Ха, а ты сомневаешься? — усмехается Эдвард, скрестив руки на груди. — Вы с Ракель всегда знали, что эта девчонка меняет мужиков как перчатки. Уж ты, Кэмерон, знала едва ли не всех ее ухажеров! Да и сама мисс Рочестер никогда не скрывала, что было полно кандидатов в ее любовники. Эта дура сама призналась в этом еще в начале нашего знакомства, правда красиво все это завуалировала. Мол не она вешается мужикам на шею, а они не могут по достоинству оценить такую красотку и увидеть ее прекрасную и невинную душу.

— Да, а чем ты докажешь это? — интересуется Ракель. — Как докажешь, что Наталия изменила тебе? Что ты не пытаешься оклеветать ее и избавиться после того, как понял, что тебе не удастся заполучить ее денежки? Может, тебя в ней привлекали лишь деньги и какая-то выгода?

— Доказательств у меня нет, — уверенно отвечает Эдвард. — Но они должны быть у твоей подружки. Я по своей дурости оставил кое-что у нее дома. Правда, я уверен, что она уже давно избавилась от них, чтобы не навлекать на себя позор и быть осужденной за секс с мужиками, уже находясь в отношениях. Однако клянусь, если бы они у меня были, то с радостью показал бы тебе и Терренсу, на что способна ваша дорогая Наталия.

— И ты думаешь, мы поверим этому бреду? — презренно усмехается Терренс. — Я же сказал, после того, что мы услышали, наше доверие к тебе окончательно потеряно. Думаю, ты просто захотел бросить бедную девушку и не придумал ничего лучше, кроме