Шрифт:
Закладка:
— По-моему, ты очень много говоришь, мисс Рочестер. Несешь всякий бред, который я даже слышать не хочу. Я смотрю, твой язык стал слишком уже длинным. Его надо немного укоротить. Чтобы ты как мышка продолжала молчать.
— Я бы твой с удовольствием укоротила, — грубо бросает Наталия, уставив свой презренный взгляд в глаза Эдварда и едва сдерживаясь, чтобы со злости не придушить его. — А еще лучше бы связала тебе руки и ноги и избила твою наглую рожу, дабы немного остудить тебя и отомстить за все, что ты мне сделал.
— Хочешь попробовать? — презренно усмехается Эдвард. — Ну попробуй! Попробуй связать мужика, который будет намного сильнее тебя и очень легко может вывернуть тебе руки!
— Черт возьми, зачем я вообще с тобой разговариваю и пытаюсь что-то донести до тебя? — Наталия хлопает себя рукой по лбу. — ЗАЧЕМ? Это все равно, что разговаривать со стеной! Смысл пытаться в чем-то переубеждать человека, который настолько одержим деньгами и завистью к брату, что готов уничтожить его и всю свою семью?
— ХА, НУ ТАК НЕ РАЗГОВАРИВАЙ СО МНОЙ! — во всю мощь вскрикивает Эдвард, слишком сильно напрягая все свои мышцы и крепко сжимает руки в кулаки. — Сделаешь мне одолжение! А то если я поговорю с тобой еще пару минут, то буду делать то, чего не хочу делать.
— Меня тоже от тебя тошнит!
— Зачем ты вообще приперлась сюда? Хотела пожаловаться друзьям на свою ужасную жизнь и наконец-то сказать им, что я обозлился на тебя из-за того, что ты втайне от меня спала с каким-то мужиком?
— Да, а зачем ТЫ сюда пришел? СОВЕСТЬ ЗАМУЧИЛА И ПОНЯЛ, ЧТО ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВСЕ РАССКАЗАТЬ? Ракель и Терренс вряд ли оценят твое безобразное актерское мастерство. Уж кем, но актером тебе не быть никогда, ибо ты просто бездарен в этом плане. Хотя ты бездарен абсолютно во всем и умеешь только тявкать из угла, как трусливый щенок, и от жадности мечтаешь заполучить ВСЕ ДЕНЬГИ!
— Если ты еще раз оскорбишь меня, то я ударю тебя! БУДЕШЬ, МРАЗЬ, ОРАТЬ ВО ВСЮ ГЛОТКУ И УМОЛЯТЬ О ПОМОЩИ! — Эдвард с презрением во взгляде осматривает Наталию с головы до ног. — Хотел бы я жестко разобраться с тобой прямо в этом доме независимо от твоего желания. Но гордость не позволяет мне иметь жалкую проститутку, которая уже успела дать, наверное, половине города и огромной части людей, живущих в других городах и даже странах. И не очень-то хочу заразиться какой-нибудь гадостью от стервы, у которой уже такой богатый список бывших любовников.
— Только попробуй хоть пальцем тронуть ее, тварь, а иначе я лично выпровожу тебя из дома! — сквозь зубы цедит Ракель, скрестив руки на груди. — Я не позволю тебе так обращаться с моей подругой и называть ее проституткой!
— Не беспокойся, я и так собираюсь набить этому гаду морду, — сухо заявляет Терренс. — Да так, что он будет орать от боли!
— Слушай, Терренс, давай спустимся вниз и остановим это! — с жалостью во взгляде умоляет Ракель, переведя взгляд на Терренса. — Эдвард не в себе! Он точно что-нибудь сделает с Наталией, если мы не вмешаемся.
— Мы вмешаемся, но чуть позже. Хочу послушать, что он еще скажет, считая, что я ни о чем не догадываюсь. Может, он скажет еще что-нибудь интересное.
— Мне страшно за Наталию. Эта больная тварь может сделать с моей подругой что-то ужасное. А ей и так очень плохо из-за всего, что с ней происходит.
— Не бойся, милая, мы не позволим ему даже пальцем тронуть Наталию. Только поднимет руку — мы немедленно даем о себе знать. Обещаю.
Ракель тяжело вздыхает, от волнения нервно теребя браслет на своей руке.
— Если только тронешь меня пальцем — я заявлю на тебя в полицию и обвиню в домогательствах, — громко заявляет Наталия, с тяжелым дыханием угрожая Эдварду пальцем. — Я не буду молчать и ждать, когда Терренс и Ракель решат заявить на тебя и твоего дядю за покушение на жизнь. Ты, мерзкая тварь, уже до смерти взбесил меня! Я никогда не ненавидела так сильно!
— Так сделай это прямо сейчас! — ехидно смеется с широко раскрытым ртом Эдвард. — Давай, Рочестер, позвони в полицию и заяви на меня! Посмотрим, поверят ли тебе — безмозглой проститутке, которая умеет только врать и закатывать истерики! Или в полиции работают какие-то из твоих любовников и ради тебя сделают что угодно?
— Мне даже не придется кого-то подкупать, ибо твой дядюшка может не возражать против того, чтобы засадить тебя за решетку и обрести шанс завладеть состоянием твоего отца. Он бы оказал мне огромную услугу, если бы сам сдал тебя властям и заставил их поверить, что ты совершил много грязных делишек.
— Смотри, как бы я не рассказал всему миру, как ты вертишь голой задницей перед чужими мужиками и ублажаешь их. Мне стоит разместить хоть одну твою фотографию и написать, что ты — профессиональная проститутка, способная довести любого мужика до безумия, как всякие озабоченные мужики тут же встанут в очередь. Нормальные мужики станут осуждать тебя, а женщины и девушки — поливать тебя грязью и говорить все, что ты много раз слышала от меня.
— Только попробуй, тварь. ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!
— Представь себе какого это — быть опозоренной на всю страну. — Эдвард ехидно усмехается. — Потерять шанс встретить достойного человека из-за того, что для всех ты — продажная проститутка, крутящая романы с несколькими людьми и готовая бегать перед ними голой. Все ради того, чтобы охмурить какого-нибудь идиота, который захочет подобрать испорченный материал, использованный уже тысячу раз.
Наталия до последнего держалась, чтобы не дать Эдварду пощечину. Однако ей настолько сильно надоело, что ее считают девушкой легкого поведения, вступающая в интим со всеми подряд, что она плюет на все страхи и теряет терпение. Девушка резко подлетает к нему и, выдерживая ледяной взгляд в его озлобленные глаза, бьет часто дышащего мужчину по лицу настолько сильно, насколько может. МакКлайф-младший мгновенно отворачивается в сторону и, морщась от боли, резко хватается за щеку, что начинает сильно гореть.
— Я не позволю тебе оскорблять меня! — дыша словно разъяренный бык, сквозь зубы цедит Наталия. — МНЕ НАДОЕЛО, ЧТО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ МЕНЯ ПРОСТИТУТКОЙ И СЧИТАЕШЬ, ЧТО Я ЕДВА ЛИ НЕ В БОРДЕЛЕ РАБОТАЮ! ДОВОЛЬНО, МАККЛАЙФ, Я БОЛЬШЕ НЕ СОБИРАЮСЬ ТЕРПЕТЬ ЭТО!
