смерти, ни того, почему Он заслужил смерть; поэтому, когда иудеи на вопрос Пилата, какое обвинение они имеют против этого человека, отвечают: если бы Он не был преступником, мы бы не отдали Его тебе, это не только смехотворная наглость и возмутительная дерзость, сказанная в адрес власти, которую, в конце концов, они должны были завоевать, но это говорит не больше, чем ничто, поскольку отсутствуют все условия, необходимые для такого заявления.

Все новости, которые сообщает Четвертый, а все, что он сообщает, состоит из новостей — все, что мы не хотим ради Бога перечислять еще раз, — не оставили ему места для главного, и он вынужден был принести сюда эти новости, потому что ему не разрешили сообщить о главном — о самом допросе. Почему? станет ясно, когда мы познакомимся с оригиналом репортажа.

2. Первое сообщение.

Марк еще не знает имени первосвященника, к которому привели Иисуса; Лука, повинуясь Марку, оставляет его без внимания, хотя в начале своего произведения, которое является его собственным творением, он упоминает имена Каиафы и Анны; только Матфей объединяет более ранние сведения Луки с этой последней частью Евангелия и собственноручно называет первосвященника Каиафой. Петр также последовал за своим господином к палладиуму первосвященника.

Марку известно только об одном допросе. Синод пытался найти лжесвидетелей, но не смог согласовать их показания. Некоторые из них свидетельствовали, что однажды слышали, как Иисус говорил, что через три дня разрушит этот храм и построит другой, но даже их показания не могли привести к решению, так как были неправдой. Напрасно первосвященник требовал от Иисуса ответа, и только тогда, когда он поставил перед Ним решающий вопрос, является ли Он Сыном Благословенного, обвиняемый ответил: «Я есть, и отныне увидите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего с облаками небесными». Тогда первосвященник разорвал свою одежду и сказал: «Зачем нам свидетели?», и собравшийся Нат произнес смертный приговор за богохульство.

Далее следуют насмешки и издевательства над Иисусом со стороны слуг, отречение Петра и заявление о том, что священство собралось утром, а Иисус Марк все еще ничего не знает об этой нелепой робости иудеев перед осквернителем, естественно, еще и потому, что ему не нужно так тревожно внушать своим руководителям, что вечером будет съеден только пасхальный агнец, которого он передал Пилату.

Матфей рассказывает ту же историю и строго придерживается первоначального рассказа, тогда как рассказ Луки уже образует переход к четвертому, а именно, он почти так же неполноценен и запутан.

3. Свидетельство Луки.

Сразу же после сообщения о том, что Иисус был введен «в дом» первосвященника, следует рассказ об отречении Петра, а за ним — о насмешках и издевательствах, которым подвергся Иисус. О допросе еще не упоминается.

Только утром, когда собирается Синод, Иисуса вызывают, спрашивают, Христос ли Он, и хотя сначала Он делает много уловок: «Если скажу, не поверите, и если спрошу, не ответите и не отпустите Меня», хотя мы должны были бы ожидать, что Он воздержится от всякого ответа, Он все же добавляет, не только без всякого мотива, так как этому должно было бы предшествовать: «Да, Я есть! но и в противоречии с введенным мотивом: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы Божией. Теперь мы должны были бы подумать, что вопросы исчерпаны, но нет! Как будто за первым вопросом следует второй: есть ли Он Сын Божий, Иисус отвечает утвердительно, Его противники восклицают: что нам еще нужно для свидетельства, и Его ведут к Пилату.

Очевидно, что тревожная путаница в первом ответе Иисуса, тревожная видимость двойного вопроса возникла потому, что Лука знал, что допрос придется удлинить, и не знал, как этого добиться. Столь же очевидно, что насмешки над Иисусом, если они имели место до Его провозглашения, что Он есть Господь славы, потеряли свою поддержку; и что отречение Петра занимает свое место только после осуждения Иисуса, как тот инцидент, который завершает меру страданий этой ночи, не требует явных доказательств.

Однако этот отчет не только крайне несовершенен в своей организации — а именно, он совершенно безумен и смещен, — но и то, что важная часть допроса Луки подавлена, а структура первоначального отчета сохранена, очевидно из вопроса: что еще нужно от свидетельства? Какой вопрос, если до этого не сообщалось, что человек тщетно пытался добиться свидетельства от очевидцев! Лука хотел сохранить свидетельство о том, что Иисус хулил храм — «святое место», Деян. 6:13, — для рассказа о Стефане. Этим и объясняется неполнота сообщения и его нескладное расположение.

Лука показал четвертому, как нужно поступать, если хочешь иным способом разоблачить свидетельства лжесвидетелей. По случаю очищения храма четвертый действительно вложил в уста Господа изречение о храме и воспользовался замечанием Марка о том, что показания обвинителей не совпадают, чтобы приписать народу непонимание этого изречения — достаточный повод, чтобы сделать все возможное, чтобы заполнить образовавшуюся брешь. Но ему не следовало бы делать этот пробел еще более невыносимым, совершенно упустив из виду, что и как Синод осудил Господа на смерть!

4. Резолюция первоначального отчета.

Мелочи, которые, однако, совсем не мелочи для истории и для правильного исторического учебника, как, например О другом, о том, почему синод должен был собраться снова утром, так как дело уже было решено, но только потому, что Марку нужен был переход и отправная точка для последующего, о том, может ли, наконец, синод признать, что слугам было позволено так бессовестно проявлять свою жестокость по отношению к обвиняемому, мы не будем говорить.

Но немаловажно, что если бы Иисус действительно произнес перед народом слова о храме, как предсказывал евангелист, то никто бы их не понял. Храм, который Иисус хочет основать через три дня после разрушения старого, — это Церковь, основанная воскресением: но кто бы понял это в народе? Кто будет декламировать то, что никто из слушателей не понимает? Но и никто не может пересказать: изречения всегда возникают тогда и там, где их понимают.

Элементы, из которых складывается это изречение и вся ситуация в целом, таковы.

Многие псалмы учат, что против праведников выступают лжесвидетели; но именно о свидетельстве по поводу высказывания, касающегося святилища, Марк узнал из писания Иеремии. Этот пророк тоже когда-то пророчествовал о падении храма, и поэтому был обвинен священством в смерти и жизни: «Он виновен в смерти, — говорят обвинители и судьи Иеремии, — он пророчествовал против этого города, как вы сами слышали своими ушами»