поклон в сторону Ала, — и вашей, господин, — кивок Минору, — катаны. Я имею в виду узкий нож когай, который наша придворная аристократия остроумно прозвала шпилька, или нож (скорее, ножичек) когатана, кои многие не сведущие в холодном оружии самураи отчего-то называют козука.

Повар усмехнулся, в то время как Ал смутился. Именно так он и привык именовать маленький хозяйственный ножик, при помощи которого самураи вскрывали ножны для прочистки и чинили амуницию. Как запомнил, так всю жизнь и называл, даже в голову не приходило, что могло быть как-то по-другому. Впрочем, окружающие сделали вид, будто бы пропустили едкое замечание мимо ушей. Тем более что вряд ли повар дома Токугава стал бы специально задираться к самому хатамото. А раз высказанное замечание было произнесено без умысла, то и стоит ли обращать на него внимание.

— …я могу согласиться, что когай, безусловно, в некоторых случаях может служить и рыбьим ножом, хотя для человека поварского звания это и звучит кощунством. Но уверен, что варвары с Хоккайдо поступают именно так. Впрочем, почему бы не разорвать благородную рыбу руками, все равно издевательство будет неменьшим… Впрочем, их дело. Я же начал говорить про нож когай, который некоторые самураи, я полагаю, из тех, что ведут свой род от ремесленников, называют шилом. Не правда ли, весьма характерно? Конечно, я не имею ничего против ремесленников, но, согласитесь, после того как тебе удалось опоясаться двумя мечами, встав в один ряд с самураями, отцы и деды которых не знали иного ремесла, кроме военного, и вдруг называть когай шилом — такое слово смердит на пятьсот моммэ[69] скорняжной лавкой, лучше любого непрошеного свидетеля, разъясняя, кто есть кто. Что же касается прозвища шпилька — то это, на мой непросвещенный взгляд, как раз не является чем-то чрезмерным и выявляет веселую сущность любящего шутки воина. — Он выдержал паузу и затем извлек из своего арсенала действительно похожий на когай, чрезвычайно узкий нож, который Ал назвал бы отверткой. Но последнее не сумели бы оценить окружающие. — Забавное название шпилька зародилось не в веселых кварталах, построенных по мудрому приказу самого Токугава-но Иэясу[70], а непосредственно на поле боя. — Он снова замолчал, отирая тряпицей выбранный нож и любуясь его блеском. — Как известно, во время боя победитель имеет право забрать дорогую броню побежденного противника, лошадь и оружие. А как, к примеру, определить после сражения, где чей покойник? Когда, едва покончив с одним, рубишься с другим? Вот тогда кто-то из самураев и ввел обычай вбивать когай-шпильку прямо в голову побежденного в бою воина, женщины так вкалывают в прическу реальную шпильку. — С этими словами повар вдруг вскрикнул и резко опустил сжатый в руке когай, словно воткнул гвоздь в беззащитного противника. Лицо его при этом сделалось красным и заблестело от пота. Руки дрожали, но нож не повредил ни великолепной рыбы, ни хозяйского столика, остановившись в пальце от лакированной поверхности стола.

— Иногда, правда, из-за спешки, они вбивали шпильку в голову еще живого противника. Впрочем, жизнь последнего этим и прерывалась. — Он вздохнул. — На самом деле, строго говоря, нет никакой неправильности в том, чтобы называть когай стилетом, шилом или гвоздем, так как и когай, и когатана изначально были придуманы из чисто хозяйственных соображений. Впрочем, вот он, нож, который нам нужен, и я приступаю.

После чего несколько минут семейство наблюдало виртуозную нарезку рыбы, тонкие ломти которой, словно по волшебству, обращались в руках мастера-повара дивными цветами, чтобы тут же оказаться на тарелочках, на которые помощники кудесника уже успели нарезать сочные водоросли.

«Хозяйственные соображения». О, Ал прекрасно понимал эти хозяйственные соображения: достаточно один раз утратить в бою верный когай, или, как он продолжал называть его по привычке, козука, и уже не вылезешь из своих доспехов. Потому как настоящие японские доспехи крепятся на специальных толстых шнурах. Пластины — надежные, а вот шнуры, шнуры позволяют эти самые пластины двигать, как это больше нравится их владельцу. Выше, ниже, шире, уже, чтобы сидеть на коне и биться прямо из седла, чтобы удобнее совершать долгий пеший переход, для бега или лазанья по горам. Не надо таскать за собой множество различной брони, достаточно регулировать конструкцию по своему разумению. А для этого нужны шнур и нож. Не меч, а обыкновенный хозяйственный ножик. Попробуйте без проволочек и лишних рывков стащить доспех с раненого товарища или поверженного противника. Мокрые от пота или крови узлы ни за что не подчинятся дрожащим пальцам, не развяжутся, тут только резать.

Меч — первый друг в бою, а когай — в промежутках между боями. Когай продавали обычно вместе с мечом, почти всегда с личным знаком самурая, иначе попробуй докажи, что именно твоя шпилька торчит из горла или глазницы жмура. Впрочем, какой меч, такие и хозяйственные к нему ножики, все в одном стиле — не спутаешь.

Многие предпочитали носить не привычный когай, а раздвоенный, словно разрезанный на половинки — вари-когай. Их еще вместо палочек для еды использовали, но Ал предпочитал палочки из дерева. Хотя на войне два острых узких ножичка по-любому лучше, нежели один. Их при случае и в глаз метнуть можно, да и вообще…

Наточенная же до такой степени, что могла с легкостью соперничать с бритвой, когатана (маленькая катана) в основном использовалась для бритья.

Шпильки же последнее время полюбили носить в волосах женщины-воины, которых подсылали в качестве убийц.

— Сегодня мастер-повар показывает нам свое искусство в первый раз, а завтра, когда пожалуют уважаемые гости и мы будем давать нашему внуку имя, он будет молча обслуживать гостей, — толкнула Ала Фудзико. — Ничего, что он такой разговорчивый? А?

— Я получил истинное удовольствие, — ущипнул жену за толстую щеку Ал.

* * *

«Шпионы повсюду. Тратятся деньги сегуната, в ход уже пошла личная казна клана Токугава, а толку-то?» — Ким стоял у окна западной комнаты замка, наблюдая, как напротив него разгоралось закатное зарево. Величественная картина, когда красное солнце вдруг из яркого мячика превращается в реку огненной крови, изливаясь на поверхность воды, была примечена фальшивым сегуном в первую же неделю пребывания его в теле сына Токугава Иэясу. С тех пор Ким полюбил праздновать здесь окончание дня, когда все суетные, непрочные, глупые мысли сгорали в пламени умирающего на одну ночь светила.

Сколько шпионов ни держи, а никто из них не может добраться до этого мальчишки Амакуса Сиро, — Ким скрыл от Ала, что уже отыскал и теперь тайно наблюдает за новоявленным мессией.

Парнишка и вправду был весьма занятен,