выступали за самоопределение в 2008 году, по сравнению с 32% в 2011 году и 35% в 2016 году. Именно из-за такого быстрого роста поддержки самоопределения каталонское правительство организовало референдум о независимости в 2017 году против воли правительства в Мадриде; выборы были бойкотированы партиями, выступающими за сохранение Каталонии в составе Испании, что вызвало серьезный конституционный кризис, который продолжается до сих пор.

РИС. 16.5. Каталонский регионализм и доходы населения, 2008-2016 гг.

 

Интерпретация: В 2008 году 47 процентов каталонских избирателей, принадлежащих к нижним 50 процентам распределения доходов, поддержали большую региональную автономию или референдум о самоопределении (ответы на оба вопроса были добавлены), по сравнению с 64 процентами из следующих 40 процентов и 74 процентами из верхних 10 процентов. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.

РИС. 16.6. Каталонский регионализм и образование, 2008-2016 гг.

 

Интерпретация: В 2016 году 44 процента каталонских избирателей, имеющих только начальное образование, поддержали идею большей региональной автономии или референдума о самоопределении (независимости). Эти два показателя были сложены. Сравните это с 60 процентами среди тех, кто имеет диплом о среднем образовании, и 74 процентами среди тех, кто имеет высшее образование. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.

Поразительно обнаружить, что каталонский регионализм гораздо более выражен среди тех, кто имеет больше преимуществ. Поучительно сравнить социальный профиль каталонского голосования с профилями, наблюдавшимися на референдумах по Европе, проведенных во Франции в 1992 и 2005 годах и в Великобритании в 2016 году. Во всех случаях мы видим, что благополучные классы в значительной степени голосовали за Европу, а неблагополучные отвергали ее. Эти профили голосования полностью совпадают, более того, поскольку благополучные классы, поддержавшие независимость Каталонии (или увеличение автономии), не имели желания выйти из ЕС - скорее наоборот. Они хотели, чтобы Каталония осталась в ЕС, но в качестве независимого государства, чтобы продолжать получать выгоды от коммерческой и финансовой интеграции с Европой, сохраняя доходы от каталонских налогов в Каталонии.

Конечно, было бы неправильно сводить каталонский регионализм к фискальным мотивам. Культурные и языковые факторы также важны, как и память о франкизме и жестокости центрального правительства в Мадриде. Тем не менее, вопрос фискальной автономии сыграл ключевую роль в каталонском регионалистском движении, тем более что Каталония в среднем богаче, чем остальная Испания. Естественно предположить, что наиболее состоятельные налогоплательщики были особенно возмущены мыслью о том, что часть того, что они платят в виде налогов, передается другим регионам. В отличие от них, низший и средний классы, возможно, несколько более чувствительны к достоинствам социальной и фискальной солидарности. Отметим, однако, что Испания уже является страной с одной из самых децентрализованных налоговых систем в мире, даже по сравнению с гораздо более крупными федеральными государствами. В частности, с 2011 года подоходный налог делится поровну между федеральным правительством и регионами. Существует множество проблем с такой системой : она подрывает саму идею солидарности между гражданами и натравливает регион на регион, что особенно проблематично, когда речь идет о таком инструменте, как подоходный налог, который должен позволить уменьшить неравенство между богатыми и бедными независимо от региональной или профессиональной принадлежности.

Для сравнения, в США подоходный налог всегда был в основном федеральным, несмотря на то, что население страны в семь раз больше, чем в Испании, и несмотря на склонность американцев к децентрализации и правам штатов. С момента создания федерального подоходного налога в 1913 году он стал основным инструментом достижения фискальной прогрессивности, применяя самые высокие ставки к самым высоким доходам. Несомненно, богатые налогоплательщики Калифорнии (штата, почти такого же густонаселенного, как Испания, с населением в шесть раз больше, чем в Каталонии) хотели бы оставлять половину подоходного налога, выплачиваемого самыми высокооплачиваемыми гражданами штата, себе и своим детям, но им никогда не удавалось этого сделать (да и не пытались, поскольку эта идея была бы истолкована как объявление войны сепаратистам). Или рассмотрим пример, более близкий к Испании: в Германской Федеративной Республике подоходный налог является исключительно федеральным. Землям не разрешается взимать дополнительные налоги или оставлять часть доходов себе, независимо от того, что думают налогоплательщики Баварии. Для ясности нет ничего плохого в том, чтобы взимать дополнительные налоги на региональном или местном уровне, при условии, что они остаются умеренными. Но Испания, решив разделить доходы от подоходного налога пятьдесят на пятьдесят с регионами, вероятно, зашла слишком далеко и теперь оказалась в ситуации, когда некоторые каталонцы хотели бы оставить себе 100 процентов, став независимыми.

Европа также несет большую ответственность за каталонский кризис. Помимо того, что Европейский Союз не справился с кризисом Еврозоны, особенно в ущерб Испании, он десятилетиями продвигал модель развития, основанную на идее, что можно иметь все и сразу: интегрированный европейский и глобальный рынок без каких-либо реальных обязательств солидарности или финансирования общественных благ. В таких условиях почему бы Каталонии не попытать счастья и не стать налоговой гаванью, как Люксембург? Для многих каталонцев, выступающих за независимость, это действительно является целью: будучи независимым государством, Каталония могла бы оставлять все свои налоговые поступления для собственного развития и в то же время снизить налоги для иностранных инвесторов, чтобы привлечь новый капитал в регион. Отсутствие необходимости делиться доходами с остальной Испанией облегчит снижение налогов на иностранцев. Несомненно, политика независимости Каталонии была бы совершенно иной, если бы ЕС имел федеральный бюджет, сравнимый с бюджетом США, финансируемый за счет прогрессивных федеральных налогов на доходы и наследство. Если бы налоги, которые платят высокооплачиваемые граждане Каталонии, шли в федеральный бюджет ЕС, подобно тому, как подоходный налог в США идет в федеральный бюджет США, Каталония имела бы лишь ограниченный финансовый интерес в отделении от Испании. Чтобы освободиться от уз фискальной солидарности, ей пришлось бы выйти из Европы с риском быть отстраненной от обширного европейского рынка, стоимость которого была бы непомерно высокой в глазах многих каталонцев, выступающих за независимость. Я не утверждаю, что каталонское движение за регионализм и независимость немедленно исчезнет или что оно должно исчезнуть. Но оно будет серьезно ослаблено, и его внимание будет сосредоточено на культурных, языковых и образовательных вопросах, которые являются важными и сложными, а не на налоговых вопросах и непонятных сделках между регионами. Каталонский кризис в его нынешней форме - это симптом Европы, которая сталкивает регионы друг с другом в гонке на дно без какой-либо фискальной солидарности. Каждая страна ищет выгоду для себя, ущемляя своих партнеров. Каталонский случай показывает, как организация политической системы тесно переплетается с вопросами неравенства,