– Я не раз их видел, – отвечаю, – но совсем другого рода.

– Вы наблюдали, вероятно, работу землечерпалок с ковшами, – объясняет капитан. – Такими мы здесь пользоваться не можем. Даже при небольшой буре такое судно пришлось бы брать на буксир, или оно разобьется о баржи на куски. А затем и работа ковшами идет гораздо медленнее, чем высасыванием. Разница между тем и другим такая же, как если бы вы, например, содовую воду стали вычерпывать ложечкой, а не высасывать ее из бутылки трубочкой.

– А куда вы деваете ил?

– Во-первых, здесь нет ила, или разве что очень немного. Больше всего песка и гравия. Все, что поглощает землесос, попадает в приемник в его собственном брюхе, потом судно уходит в море и там выбрасывает свой груз в воду. Видите, как оно глубоко сидит в воде? Я думаю, они дожидались только нас, перед тем, как уйти в море, чтобы выбросить груз. А другое судно я вижу вон там, у бухты Рокевей. Я вас посажу на первое, а когда я буду возвращаться из Рокевея, вы уже разгрузитесь и будете опять здесь.

Через несколько минут наш пароход приблизился к судну, и мы взобрались на палубу. Здесь все так сияло чистотой и блеском, что нам стало неловко за наши грязные костюмы. Наш капитан вызвал Портера, инженера землесоса, и поручил нас его заботам.

Прежде всего мы извинились за свой внешний вид.

– Ага, – смеется он, – вы рассчитывали попасть на грязную баржу, так ведь? Вот какая о нас слава, а мы воображаем, что достаточно следим за чистотой! Это судно сожрало тысячи тонн ила и песка, но я ручаюсь, что вы ничего не заметите, все это здесь только лишь в трюме. У нас сейчас обед. Не угодно ли закусить?

– Нет, благодарим вас. Нас только что накормили на буксире великолепным обедом.

– Отлично, тогда осматривайте здесь все, что хотите, а после обеда я с вами обойду судно и отвечу на ваши вопросы.

Портер ушел, а мы стали разглядывать со всех сторон диковинный пароход. Перед штурманской будкой помещался огромных размеров бак, наполненный песком. Поверх песка плескалось немного воды. На заднем конце судна мы нашли еще один приемник такой же величины. Оба приемника разделялись внутри перегородками; позднее, когда они были пустыми, мы разглядели, что перегородки в них не доходят до конца. В каждом приемнике были два горизонтальных вала, соединенных червячной передачей с парой вертикальных валов, идущих через песок. На верхнем конце каждого вала было по ручному колесу.

– Хотелось бы знать, как выбрасывают груз.

– А так, я думаю, выбрасывают, что пускают насосы в обратную сторону – школьничает Билл.

Подошли рабочие. У одного из них в руках была мерка, которой он измерял высоту песка в каждом отделении, а другой заносил эти цифры в записную книжку для определения количества песка в приемнике. К нашему удивлению, первый вытащил из песка довольно большую рыбу и положил ее, еще трепыхавшуюся, на палубу.

– Годится для еды? – спрашиваем.

– Ничего, это угорь. Мы ловили их кучами. Вообще набираем рыбы, сколько хотим. Иной раз попадаются крупные, и все совершенно свежие. Случается, и омаров набираем.

Мы заметили, что на стенах приемника присосались несколько больших морских звезд; когда рабочий отошел, я вытащил одну себе на память.

– Посмотри-ка, – зовет Билл, показывая на какой-то предмет, высунувшийся из песка, – похоже на револьвер, как будто?

– По-моему, тоже. Выдержит ли нас песок?

Я попробовал песок ногой и нашел, что он достаточно крепок. Тогда мы оба прыгнули в приемник, чтобы вытащить диковинку. Это оказался действительно револьвер, сильно заржавленный, но достаточно солидного размера.

Тогда мы принялись копаться в песке палками. Я натолкнулся на что-то твердое и черное. В следующую минуту мной был вытянут на дневной свет итальянский кинжал с причудливо украшенной рукояткой.

Я торжествую.

– О, да тут пахнет морскими разбойниками! Разумеется, здесь есть и золото, если водятся пистолеты и кинжалы.

Громкий смех раздался сзади.

– Ха, ха, ха! Вас захватила золотая лихорадка, – смеется Портер. – Логичнее было бы сказать обратное: огнестрельное оружие и кинжалы еще не доказывают присутствия золота, но там, где золото, там будет и оружие. Мы набираем массу огнестрельного и холодного оружия всякого рода, но сокровища попадаются редко, хотя встречается и золото. Вероятное объяснение этих находок может быть такое: городской мусор в прежнее время вывозился на баржах в море и там выбрасывался. Но тому, кто этим делом занимался, не хотелось вывозить так далеко, как это предписывалось городскими правилами, а контроль был слаб, они и спускали все это в бухту. Как известно, драгоценности попадаются в мусорных ящиках, а отсюда для некоторых из них прямая дорога в наши приемники. У одного рабочего, занятого здесь с самого начала прокладки канала, есть превосходное собрание всякого рода монет. У него имеются монеты со всего света. Совсем недавно он выкопал серебряное распятие. Подумайте, какая масса легкомысленных людей в большом городе; ведь мы можем разыскать только то, что там бросают в мусор.

– А нельзя как-нибудь просеивать эту массу, – спрашивает Билл, – наверно там целая куча золота?

– Невыгодно. Это стоило бы дороже того, что смогли бы набрать. А теперь выбирайтесь лучше из приемника; уже близко место спуска. Здесь будет не меньше двадцати пяти метров глубины.

Застучала машина. Стали вращаться оба горизонтальных червячных вала и привели в движение ручные колеса вертикальных валов.

– Сейчас мы только шевелим груз, – объясняет Портер, – необходимо посмотреть, все ли в порядке для спуска.

– Шевелите?

– Именно, через дно.

– А разве судно не утонет, если туда будет впущена вода?

– Неумный вопрос, подумайте немножко, что тяжелее, вода или песок? Почему должно утонуть судно, если мы груз песка заменим грузом воды? Если сюда пройдет вода и вытеснит песок, судно, освободясь от груза, даже приподнимется на три метра из воды.

При шевелении приемников посыпался в небольшом количестве песок, потом валы заработали снова, и из дыр по обеим сторонам хлынула вода. Песок теперь сыпался сильно и исчезал в море с громким бульканьем.

– А сейчас мы пустим в ход насосы, чтобы смыть окончательно песок вниз. Он чересчур слипся и проходит через отверстия недостаточно быстро, если не помогать ему водой.

Когда песок поубавился, нас поразили огромные размеры приемников.

– В каждом из них, – говорит Портер, – по тысяче кубических метров, а, следовательно, четыре с половиной тысячи тонн песка. Да что там! Эти цифры вам ничего не говорят. А если этот песок разгрузить на берегу, то для его перевозки понадобился бы поезд в полкилометра длины и в сто семьдесят пять вагонов. Для нашего судна это легкий груз. И еще могу добавить, нам требуется для нагрузки всего два часа пятьдесят минут. Непрерывно работаем мы здесь десять лет, подумайте, какую уйму песка и гравия перевезли мы из этой старой бухты. Всего мы выкопали приблизительно пятьдесят пять миллионов кубических метров.