«Эти люди узнают друг друга по особенным тайным знакам и питают друг к другу любовь, не будучи даже между собой знакомы; везде между ними образуется какая-то как бы любовная связь, они называют друг друга без разбора братьями и сестрами для того, чтобы обыкновенное любодеяние через посредство священного имени сделать кровосмешением… Слышно, что они, не знаю по какому нелепому убеждению, почитают голову осла. Говорят также, что они почитают человека, наказанного за злодеяние страшным наказанием, и бесславное древо креста; значит, они имеют алтари, приличные злодеям и разбойникам, и почитают то, чего сами заслуживают. То, что говорят об обряде принятия новых членов в их общество, известно всем и не менее ужасно. Говорят, что посвященному в их общество предлагается младенец, который, чтобы обмануть неосторожных, покрыт муко́ю: и тот, обманутый видом муки, по приглашению сделать как будто невинные удары, наносит глубокие раны, которые умерщвляют младенца, и тогда – о нечестие! – присутствующие с жадностью пьют его кровь и разделяют между собой его члены».

Все древние ужасы и дикие суеверия тесно сплелись в один узел: и младенцы в муке, и ослиная голова, и разбойники, и кровь…

Неудивительно, что здравомыслящие люди брались за перо, чтобы как минимум в этом разобраться, – и многие из них сами становились апологетами.

Что же касается Иустина Философа, то еще в годы учебы у платоника он «слышал, как поносят христиан, но видя, как они бесстрашно встречают смерть и все, что почитается страшным, почел невозможным, чтоб они были преданы пороку и распутству». Теперь же он был в этом убежден и обладал всеми знаниями, чтобы образумить других, включая даже членов императорской семьи.

Примерно в 153 году Иустин подал императору Антонину Пию свою Первую апологию в защиту неповинно осужденных на казнь христиан. Апология была адресована императору, его сыну Марку Аврелию, Священному сенату и римскому народу как ходатайство за христиан – «людей из всех народов несправедливо ненавидимых и гонимых».

«Вы называетесь благочестивыми и философами и слывете везде блюстителями наук: теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы обратились к вам не с тем, чтобы льстить вам этою запискою или говорить в удовольствие ваше, но требовать, чтобы вы судили нас по строгому и тщательному исследованию…» – с такого, лишенного всякого заискивания перед цезарями требования начинается его сочинение.

В апологии Иустин говорит о ложности возводимых на христиан обвинений по трем основным пунктам: почему их нельзя упрекать в безбожии, если они отказываются почитать римских богов; подозревать в политическом заговоре против императора; обвинять в безнравственности.

О том, какой была реакция правителей Рима на апологию Иустина, нам неизвестно. Впрочем, судя по тому, что христиане по-прежнему оставались вне закона, изменений в лучшую сторону не произошло.

За то время, что Иустин провел в Риме, у него появилось немало врагов и завистников.

Одним из самых непримиримых противников Иустина был философ-киник Кресцент. У них даже состоялся публичный диспут на тему атеизма, то есть безбожия, который закончился поражением киника. Иустин при всех «доказал, что Кресцент вовсе ничего не знает», и предложил продолжить спор в присутствии императора. Кресцент отказался, но, похоже, затаил на победителя обиду. Вскоре Иустин Философ написал Вторую апологию – теперь это было обращение к римскому сенату.

Поводом послужил конкретный случай в Риме. Некая римлянка, уверовав во Христа, не захотела вести прежний разгульный образ жизни, что не понравилось ее мужу-язычнику. Женщина подала на развод. В отместку мужчерез своего приятеля убедил префекта Урбика заключить в тюрьму наставника жены Птоломея – того, кто обратил ее в христианство. Состоялся суд, и Птоломея приговорили к смерти. Но на суде за него публично вступился человек из окружения префекта по имени Луций, заявив, что нельзя казнить невинного человека. Узнав, что Луций – христианин, их с Птоломеем вместе осудили на казнь. За них-то и вступился Иустин, написав апологию к сенату, где снова подробно, со всей убедительностью изложил христианское учение, убеждая, что нельзя убивать людей за их веру.

Во Второй апологии он убедительно объяснил, почему считает христианство выше всех известных философских школ и направлений, – из текста видно, что Иустин был хорошо знаком с Евангелием от Иоанна.

Храм Антонина и Фаустины, Рим, Италия.

Построен в 141 г. по приказу императора Антонина Пия

«Наше учение, – пишет он, – возвышеннее всякого человеческого учения, потому что явившийся ради нас Христос по всему был Слово… И все, что когда-либо сказано и открыто хорошего философами и законодателями, все это сделано ими соответственно мере нахождения ими и созерцания Слова, а так как они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то часто говорили противное самим себе… Превосходство христианского учения перед всяким другим видно и из того, что даже лучшему языческому учителю, Сократу, никто не поверил так, чтобы умереть за его учение; напротив, Христу поверили не только философы и ученые, но и ремесленники и вовсе необразованные, презирая и славу, и страх, и смерть».

К сожалению, несмотря на усилия Иустина, отношение властей к христианам оставалось прежним. Но это ничуть не остудило пыл апологета. Он продолжал преподавать в своей философской христианской школе, вел активную писательскую деятельность, участвовал в диспутах с еретиками и противниками христианства.

В 161 году на престол вступил сын Антонина Благочестивого – Марк Аврелий.

Этот император тоже любил философствовать, но на свой лад: христианство было ему чуждо и даже ненавистно. Когда читаешь размышления Марка Аврелия о душе, смысле жизни, быстротекущем времени, кажется, он подошел к истине так близко! Но без Христа его мысли оставались холодными и умозрительными.

Хотя один случай в жизни философствующего императора чуть было не заставил его признать непобедимую силу христианства.

По свидетельству Тертуллиана (II век) и Евсевия, епископа Кесарийского (IV век), накануне сражения с германцами войска Марка Аврелия мучились от жажды: по молитвам воинов-христиан из так называемого Мелитинского легиона Бог послал сильный ливень, так что солдаты смогли восстановить силы и выиграли битву. После этого Марк Аврелий написал письмо, в котором признал, что чудо совершил христианский Бог. Письмо, к сожалению, не сохранилось.

Тертуллиан сообщал, что Марк Аврелий даже несколько ослабил преследования верующих. Впрочем, другие, не менее достоверные источники свидетельствуют об обратном.

Мелитон, епископ Сардийский, еще один апологет II века, называл «варварскими» указы Марка Аврелия в отношении христиан.

Новые законы позволяли арестовывать и отправлять на суд человека из любого сословия, если он назывался христианином. Христиан было приказано разыскивать