день работы на субботу и не прогадали. Денек выдался ясным и люди, привлеченные восхитительным мясным ароматом, как бы невзначай прогуливались мимо нашей гостеприимно распахнутой калитки, однако, не спеша заходить внутрь.

Накануне мы расстарались, как могли. Еловые ветки оказались вышиты не только на скатертях, но и на наших с Мирой передниках, и на полотенце, перекинутом через локоть дворецкого, и на тканевых салфетках, разложенных на столах – бумажные стоили неоправданно дорого. Кроме того, получив свои заветные деревянные «вазочки», я скрутила по маленькому ёлочному букету и расставила их на столы. Помимо этого, еловыми ветками был украшен и камин, и моя стойка, создавая мне знакомый праздничный антураж, а всем остальным – недоумение выбранной тематикой.

– Интересное это заклинение стазиса, ни к одной стихии не относится, – Ясень сам зачаровал все украшения, что бы хвоя не сыпалась в неподходящий момент. – А апельсины так и должны благоухать?

– Конечно, – я протирала стаканы, как заправский бармен.

Сзади меня к стене прибили длинные полки, на которых обычно стоит алкоголь, но у нас стояли вазочки с конфетами, сухими травами и цветами и, неизменно, еловыми ветками, украшенными дегидрированными апельсиновыми дольками и коричными палочками.

Получилось удивительно красиво и атмосферно. Наверное, я не была так довольна даже при открытии моего пристанища в том мире. Адаптация к новым условиям шла полным ходом и я научилась испытывать легкое благолепие даже здесь, среди деревянных столов и дешевого ремонта.

«Рождественские» венки красиво украшали стены, вызывая одобрительные хмыки даже придирчивого деда, перманентно ворчавшего на барские замашки.

Я выставила на стойку несколько чистых стаканов и принялась за фарфоровые чашки. Иметь под рукой возможность оперативно заменить разбитую гостями посуду на новую – обязательно, хотя и крайне нежелательно. Фионы чертей утекали, как вода сквозь пальцы, заставляя меня не на шутку нервничать – вдруг ничего не выйдет?

Как ни странно, но первыми гостями стали городские стражники, патрулирующие город и заглянувшие под благовидным предлогом проверки: «А шо это, уважаемые, у вас тут происходит?». Узнав, что здесь можно недорого пообедать, служивые содрогнулись от перспективы вернуться на холод и скинули теплые сюртуки.

– Мяса нам, девка, да похлебки сытной. И чаю горячего, – распорядился один, предусмотрительно заняв ближайший к стойке столик, что позволяло не подходить ко мне лично.

– Ознакомьтесь с меню, господа, – бодро сказала я, протягивая им листы.

– Чего это?

– Вы можете ознакомиться с нашим меню и выбрать любое блюдо, которое вам понравится, – работа с людьми всегда требует терпения и доброжелательной улыбки.

– Мяса нам, – почти по слогам повторил стражник, глядя на меня, как на умственно отсталую, – того, что на улице жарят. И похлебать чего-нибудь горячего, что у вас на кухне сегодня водится.

Моя улыбка стала шире, прямо пропорционально ширящемуся чувству абсурдности происходящего.

– Хорошо, я вас поняла, сейчас все будет.

Мы долго думали, как быстро передавать информацию на кухню, потому что до нее было добрых несколько метров, а мотаться туда при каждом заказе – крайне проблематично. Выручили маленькие артефакты в виде магически сообщающихся листов бумаги, работающих как мессенджер. Минус такого изобретения в том, что расстояние использования микроскопическое – не больше десяти метров. Плюс – не требует постоянного вливания силы и запросто держат магический «заряд» несколько часов.

Спустя пятнадцать минут сияющая Мира вынесла тарелки с сырным супом, шашлыком и небольшой чайничек с душистым яблочным чаем. Получив по внушительной горке маринованного и хорошо прожаренного мяса, стражники довольно крякнули и принялись за еду, обсуждая распоясавшихся мелких воришек, подрезающих кошельки у честных граждан в районе рынка.

Вслед за стражниками заглянула знакомая соседка вместе с дочкой. В этот момент мое шестое чувство, удобно расположившееся на барном стуле, нехорошо сжалось. Новые претензии или попытка очаровать Анри вблизи?

– Прошу вас, дамы, угловой столик будет вам к лицу.

Высокий подтянутый дворецкий в чистой ливрее и с безупречными манерами произвел на дам аховое впечатление. Зря он так, теперь двух мужчин моей семьи придется спасать из цепких притязаний соседок.

К полудню я хотела упасть и не вставать. Спонтанная популярность заведения и бешеный приток клиентов? Как бы не так, мы не в сказке.

Просто оказалось, что с такой вещью, как полноценное меню, никто не знаком. Даже наши единственные в городе конкуренты предпочитали просто вслух перечислять гостям имеющиеся блюда, которых на кухне было от силы несколько штук. Рыбная похлебка или овощная? Мясо с вареной картошкой или с запеченной? Не запутаешься и не разгуляешься.

Поэтому на нас с Феликсом легла тяжелая ноша первопроходцев.

– Вы можете прочитать всё, что написано в этом листе и выбрать ту еду, которую захотите.

– Эт что, всё одну деньгу стоит?

– Нет, цены указаны справа.

– Ох, что-то я запутался, девонька…

Выдох.

– Да, здесь указаны все блюда, которые мы можем вам подать. Абсолютно любое, которое вы выберете.

– А как вы мне суп куриный принесете, если вон люди сырный едят? Обманываешь?

– У нас приготовлено несколько видов супа и мы можем подать вам любой.

– Так сказывают, у вас одна кухарка? Откуда два супа-то?

Замученный и понимающий взгляд дворецкого, обслуживающего соседний столик, был мне поддержкой.

– В этом меню написаны все блюда, которые сегодня приготовлены. Вы читаете, выбираете, я передаю заказ на кухню, вам выносят это блюдо.

– Шо, прям любое?

– Абсолютно.

– Вот в какое не ткну, то и принесете? А если два захочу?

– Два и принесем. Главное, читайте и выбирайте.

– Дык, девица, шо я тебе хочу сказать… Я ж читать не умею.

Терпение. Первый раз, что ли? Будто в твоем мире нет таких людей.

– Это что за листы?

– Меню. Здесь написаны блюда, которые мы подаем. Ознакомьтесь и выберете любое, мы его приготовим.

– Баранину на вертеле приготовьте и виноградом обложите.

– К сожалению, баранины пока в меню нет.

– А говорите, любое…

К вечеру прислуга толпилась на кухне, поглядывая на меня с суеверным ужасом через дверную щель. Оказывается, если долго сжимать стекло в руке, оно начинает плавиться, а если пристально смотреть на бумагу, она будет тлеть.

– Зато теперь твой взгляд по-настоящему огненный, – неловко хлопал меня по плечу Ясень, отправленный делегатом группы психологической поддержки.

– А стрельба глазами превращается в убийственное мероприятие.

– Ради Мира, не убей никого, прошу.

Последние гости расходились, странно поглядывая на мою приклеенную улыбку и стеклянные глаза.