Когда мы вернулись в дом миссис Доусон, я налил себе стакан воды из кувшина в холодильнике и хотел идти во двор, но миссис Доусон позвала меня в гостиную. Телевизор, как ни странно, был выключен.

– Садись, – сказала она. Я понял, что это не просьба, а приказ. – Наша поездка напомнила мне, что я так и не рассказала тебе о семье Хэнка.

Я часто вспоминал, как звонок Дороти помешал рассказу миссис Доусон, но мне казалось грубым просить ее продолжить.

– Да, что там? – спросил я как можно беззаботнее, но в нетерпении подался вперед.

– Прежде чем я начну, ты должен поклясться, что ни слова не скажешь Хэнку. Я рассказываю тебе все это по двум причинам. Во-первых, ты для него сейчас самый близкий человек. А во-вторых, эта история доказывает, что трагедия может случиться с каждым. Но если ты дашь ему понять, что ты в курсе, он сразу же поймет, кто тебе все рассказал, а я этого не хочу. Все понятно?

Я кивнул.

– Хэнк был женат, – начала она, закуривая сигарету. – Его жена была очень хорошенькой брюнеткой с такими темными глазами, что они казались черными. Хэнк тогда владел рестораном, только открыл его за месяц или два до того, как они познакомились – можно сказать, столкнулись, как две глубоководных лодки. На доске перед его рестораном было мелом написано «Ежедневный улов Хэнка», и вот как это было. Днем несколько его наемных рабочих ловили рыбу, а вечером в ресторане подавалось то, что они наловили. Конечно, в меню было не только это, потому что особенно много рыбы за один день не наловишь, но согласись, это была – прости за каламбур – хорошая приманка, поскольку он был единственным в районе владельцем ресторана, специально нанимавшим людей для того, чтобы каждый день подавать свежую рыбу.

– Подождите-ка, – решил уточнить я, ничего не понимая, – вы хотите сказать, Хэнк владел рестораном и несколькими лодками?

– Именно так. И его ресторан пользовался большим успехом.

– Почему же он больше им не владеет?

– Об этом я и рассказываю, – ответила миссис Доусон. – Так вот, он был успешным человеком, счастливым в браке, и ничего здесь удивительного не было, считали все. Его жену звали Паулина, она была родом из Пенсаколы. Они познакомились на вечеринке в Уортоне. Я никогда не встречала других настолько влюбленных людей. После свадьбы она переехала в его дом.

Тут миссис Доусон сделала краткую паузу, потом посмотрела на меня и продолжила: – Знаешь огромный особняк в конце мыса Седерс? Вот там он и жил.

Я ошарашенно смотрел на миссис Доусон. Этот дом был самым роскошным в Дентоне, сравниться с ним мог разве что особняк Дэвида Морланда. А теперь Хэнк живет в старом сломанном автобусе… Что случилось с этим миром?

– Вскоре оказалось, что Паулина ждет ребенка. Она подарила Хэнку сына, и они назвали его Генри Пауль, в честь их обоих. Спустя пару лет на свет появилась их дочь, Констанция Питтман. Они ужасно любили своих детей, но вместе с тем умудрились их не испортить. Хэнк с самых ранних лет дал им понять, что такое работа. Летом их сын мыл в ресторане полы, а Конни – так они звали девочку – помогала убирать туалетные комнаты, а им было всего только десять и восемь лет.

– А что потом с ними стало? – спросил я.

– Я же уже сказала, что об этом и рассказываю.

Сделав это замечание, миссис Доусон посмотрела на меня так, что мне расхотелось снова ее перебивать.

– Хэнк никогда особенно не любил своего отца, и я думаю, у него была веская причина. Но то, что случилось, навсегда положило конец их отношениям. Видишь ли, однажды ночью отец Хэнка ехал домой, надравшись на вечеринке. Конечно, в таком состоянии он не должен был вести машину, но теперь ничего не исправить. В это время Паулина с детьми возвращалась из Пенсаколы, где они навещали ее мать. Обе машины одновременно выехали на перекресток улиц Мэйн и Орхид в Уортоне. Отец Хэнка врезался в машину Паулины, она рванула в сторону и въехала в другую машину, которую вел подросток, проезжавший по Мэйн-стрит как минимум в пятидесяти милях от них. Мальчик попал в больницу, но выжил. Паулина и дети погибли. Конни скончалась на месте, а Паулина и Генри – в больнице, через несколько дней.

Миссис Доусон откинулась в кресле, давая понять, что рассказ окончен. Целую минуту я молчал, пытаясь справиться с болью. Неудивительно, что Хэнк не захотел обсуждать со мной фотографии.

– И что сделал Хэнк? – спросил я. – Забросил свой ресторан?

– Не совсем, – ответила миссис Доусон. – Продал ресторан и лодки, отказался от фамилии. И больше с тех пор никогда не говорил со своим отцом.

– Отказался от фамилии? – повторил я, изо всех сил стараясь сложить паззл.

– Да, Джек. Фамилия Хэнка была Морланд. Питтман – его второе имя. Он средний сын Дэвида Морланда. Старший – Тед, а младший – Джерри, который владеет доками.

Я онемел от такого откровения.

– Хэнк – Морланд? – переспросил я, чуть придя в себя и подозревая, что миссис Доусон нарочно тянет, чтобы увидеть мою реакцию. Быть того не могло, чтобы Хэнк оказался членом самой богатой и влиятельной семьи в округе.

– Да, – сказала миссис Доусон, – и никогда не рассказывай ему, что ты об этом знаешь.

– Значит, он взял второе имя, Питтман, в качестве фамилии?

– Да. Они и дочь назвали своими вторыми именами. Констанция – второе имя Паулины. Получается, оба их ребенка были названы в честь их обоих.

– Как же все это ужасно для Хэнка, – пробормотал я.

– Еще бы. С тех пор он уже совсем не тот. Хотя, встретив тебя, стал немного походить на себя прежнего. Не говори никому, особенно Хэнку, но мне кажется, он видит в тебе сына.

– Сколько лет было его сыну, когда он погиб?

– Кажется, недавно исполнилось одиннадцать. На два года меньше, чем тебе сейчас.

– А когда это все случилось?

– Дай вспомнить… Лет десять назад, кажется, – ответила она и на минуту задумалась. – Да, в пятьдесят восьмом. Значит, этим летом было ровно десять лет с того дня.

Я посчитал. В октябре того года мне исполнилось три.

У меня остался еще один вопрос, и я подумал – может быть, миссис Доусон знает ответ и на него.

– Миссис Доусон? За что Хэнка наградили медалью?

– А это ты откуда знаешь? – удивилась она и чуть нахмурила лоб.

– Я был у него в ванной и увидел его фотографию в военной форме. На груди у него висела большая медаль со звездой.

– Он служил в армии во время Второй мировой войны. Его наградили Серебряной звездой. Это третья высшая награда за доблесть, присуждаемая военным. Не знаю, как он ее получил. Он никогда не хотел об этом говорить, что не редкость для героев войны. Только трусы всегда готовы рассказать о том, что они якобы совершили. Но я думаю, что он получил эту медаль сразу после Пурпурного сердца, когда прыгнул с парашютом во Франции в день высадки десанта.