– Поэтому ты хочешь разобраться в этом деле?

Ему приносят заказ, и он, благодарно улыбнувшись, снова переводит взгляд на меня.

– Отчасти. Мне показалось, эта ситуация очень запутанной.

Он кивнул головой, согласившись со мной, и принялся хлебать суп.

– Естественно. Дело не из легких. Я же рассказывал, что Иван Николаевич за той бандой гоняется около года? Так вот, год назад никто о них вообще не слышал. Обычные ребята, все рядом из С. Кроме двоих. Отсюда, кстати, новые вопросы появляются. Степанов и Щербаков родом из Киева, представь. Перебрались сюда во время Перестройки. Остальное все стерто, Марин. Только этот факт и существует. Даже информации о родителях нет.

– Странно, – пробормотала я.

Никита никогда не говорил, что родился в Киеве. Он не любил эту тему, отшучивался, что он ничей, мол родителей в детстве редко видел.

– Так вот, примерно одиннадцать месяцев назад к нам в полицию пришло письмо, а в нем флешка. Забавно, да? На ней была информация о человеке по кличке Рубель. Если вкратце, то этот человек занимался заказами. Убивал, причем профессионально. Оказывается, это он пустил пулю в лоб Романову.

Фамилия знакомая. Несколько лет назад какой-то владелец банка был застрелен в собственной кровати. Помню, много было шума. Я, по-моему, в то время поступала на первый курс как раз, летом приезжала на каникулы в С.

– Этот человек, Рубель, он мертв?

– К сожалению, нет. В нашей стране смертной казни нет. Ему дали пожизненное.

– Как этот человек связан с бандой? Он ее создал?

Дима перегнулся через стол и поманил меня пальцем:

– Говори тише. Рубель, скажем так, ее придумал создать. Но там еще был один человек. О нем ничего неизвестно.

– Может, второй человек и сдал Рубеля? – предположила я, а сама в голове прокручивала сказанное.

– В том и деле, что это все домыслы. Как и то, что существует второй человек.

– Ты по телефону сказал, что вы нашли новую зацепку, – вспомнила я утренний разговор. – Это что-то важное?

– Я бы так не сказал, – начал уклончиво парень, продолжая: – она наведет на след, который, в свою очередь, приведет нас к одному из участников банды.

– Ты мне расскажешь?

– Извини, Марин, но эта информация слишком ценная. Мы пока проверяем.

Я отложила ложку в сторону и решила действовать по-другому: брать с лихвой. Положив руку на напряженный кулак Димы, я посмотрела ему заискивающе в глаза:

– Дим, я никому не расскажу. Ты же знаешь меня. Просто Иван Николаевич думает, что я как-то связана с этой историей, потому что в тот день, когда его убили, я была последней, кто его видел.

Мой экс-парень опустил взгляд на мою руку, а затем сделал то, чего я явно не ожидала – сжал мою руку. Так бережно, словно ему не хватало моих касаний этих два года. Получается, Света была права, когда недоверчиво спрашивала о наших отношениях. Только ошиблась в одном, это не я хочу вернуть все назад, а Дима.

Я выдала вежливую улыбку, затем открыла рот, чтобы уточнить при чем здесь Щербаков, как через стекло увидела два знакомых лица.

Я почувствовала, словно меня окатили ледяной водой, а затем резко включили кипяток. Сердце начало стучать, как ненормальное.

Что они здесь делают? Это же невозможно. Почему меня судьба не перестает испытывать?

Я вижу, как двое мужчин курят, а один из них параллельно разговаривает по телефону, выплевывая явно матерные слова в воздух. Матвей хмурит брови, обводит крыльцо кафе взглядом, а затем переводит его на наш столик. И тут случается самое страшное: он тормошит рукой плечо Руслана и, когда тот поворачивает к нему голову, показывает пальцем в мою сторону.

Я иду ко дну, медленно, забывая напоследок глотнуть кислорода. Щербаков злится, замечаю по сжатым губам, тяжелому подбородку. Нас отделяет стекло, но от этого не легче.

Фатальной ошибкой становится то, что Дима до сих пор держит мою руку, и именно туда сейчас переводит свой взгляд Руслан.

Глава 15

Мне бы исчезнуть, испариться. Да только ноги приросли к полу, и все что я способна вымолвить – это бессвязное, куда-то уходящее в пустоту бормотание:

– Я, пожалуй, пойду. Еще увидимся.

Дима непонимающе на меня взглянул, недовольно сжал губы и спросил:

– Что-то случилось? К чему такая спешка, мы же вполне нормально сидели. Или это все из-за информации? Тебя же все равно это не касается, Марин, чего ты боишься?

Его палец едва ощутимо поглаживал тыльную сторону моей ладони, а мне хотелось освободиться от его захвата, от сухости кожи, которая неприятно царапала мою руку. Я старалась разбудить прошлые теплые чувства, которые при встрече с ним каждый раз окутывали, как беспечное пение о чем-то прекрасном и далеком.

Так почему все ушло? Может, дело не в моем увядшем чувстве, а в том, что я переросла первую любовь, и теперь мне она не кажется такой необъятной и безграничной. Правду же говорят, когда полагают, что первую любовь редко кому удается пронести через всю свою сознательную жизнь.

Я редко когда влюблялась, можно признаться и сказать практически никогда. Дима стал исключением, и я слепо верила, что вот и все – я нашла свое сокровище среди броского богатства.

Ошиблась, время подсказало, что отношения – это, прежде всего, работа над собой, компромисс, который не кажется петлей на шее. Дима наивно полагал, что отношения без контроля бессмысленные. Доверяй, но проверяй.

Я не смогла выдержать и ушла. Как и сейчас.

Аккуратно высвободив руку, не глядя ни на кого, подхватила рюкзак и на прощание произнесла с неким сожалением:

– Я не боюсь, просто вспомнила, что мне нужно дописать статью еще. Созвонимся, хорошо?

С вешалки взяла куртку, укуталась, попытавшись стать большим синим пятном, на которое Руслан не обратит должного внимания, и затаила дыхание, прежде чем толкнуть дверь заведения и выйти на улицу.

«Пожалуйста, уходи. Это неправильно» – разум кричал, а сердце бешено пустилось в пляс, едва увидев Руслана.

Он стоял недалеко от крыльца задрипанной кафешки. Спина ровная, без шапки, несмотря на то, что на улице ужасный мороз. Волосы немного отрасли, странно, вчера я даже и не заметила, хватала на лице каждую эмоцию, лишь бы запечатлеть в памяти его приевшийся образ.

Матвей уехал. Щербаков остался один. Думаю, если бы меня не увидел, уехал вместе со своей шавкой. Не знаю, Матвей меня не впечатляет, поэтому слова другого не смогла подобрать. Да и что церемониться, если