все остались под замком в пещере у твоей двоюродной сестры, так что у меня не было возможности как следует познакомиться.

– Понимаю… – Златка виновато потупилась. – Мне очень жаль.

– А настоящий огненный ты тоже умеешь делать? – поинтересовался Цикута.

– Целых два вида. Один вот такой, я зову его «горящим» – наверное, он и светит почти во всех фонарях. – Луния выпустила из запястья ярко пылающее волоконце. Крошка Икар потянулся его схватить, но она не дала. – Нет-нет, малыш, обожжёшься!

Цикута принёс глиняный горшочек, и Луния осторожно опустила туда огнешёлк.

– А вот этот сорт, – продолжала она, – мне хотелось бы делать пореже. – Из запястья скользнула нить столь яркая, что все драконы вокруг невольно зажмурились. Казалось, в когтях Лунии шипит живая молния. – Я зову его «солнечным», он отнимает много сил, и получается его мало.

Цикута принёс ещё горшочек, но она покачала головой.

– Прожжёт и глину, и камень, придётся утопить. – Шелкопряды расступились, Луния отнесла волоконце к озеру и бросила в воду. – Для разжигания костра и прочих бытовых нужд вполне подходит и «горящий» шёлк, – заметила она, вернувшись в круг из валунов. – Кстати, он тоже нужен, или достаточно «тлеющего», только для света?

– Можно и горящего немного, – ответила Бриония, – будем поддерживать костёр постоянно, тогда хватит надолго.

– Надо было подумать об этом заранее, – проворчал Лаконос, – а не разжигать каждый раз заново.

– Кто ж знал, что мы застрянем здесь так надолго, – вздохнула Бриония, и драконы вокруг разом помрачнели.

Здесь собрались шелкопряды из ульев Сколопендры, Златки и Богомол. Беженцев из других мест должна была привести Киноварь, но никто больше в пещеры у озера Скорпион не явился. Что с ними стало? Одни луны знают. Может, спаслись и прячутся где-нибудь ещё, а может, угодили в королевские когти.

Кто-то видел, как целый отряд шелкопрядов летел бок о бок с ядожалами, собирая припасы по окрестностям улья Осы, а значит, кое-кого ей всё же удалось подчинить своей воле. Впрочем, ни о Дыхании зла, ни об иноразуме никто тогда ещё не знал. Многие, как поняла Луния, до сих пор не верили в другую враждебную силу помимо королевской, а рассказ Сверчок об одержимом листокрыле в самом сердце Отравленных джунглей считали сказкой.

Однако пророчество ночной драконихи из Древних королевств произвело впечатление на всех. Луния видела в глазах шелкопрядов проблески надежды. Голодные и измученные, они выпрямляли согнутые спины и тёрлись друг о друга крыльями, благоговейно притрагиваясь к золотистым нитям тлеющего огнешёлка. Книга Ясновидицы потеряла для них священный смысл, но вера в пророчества ещё осталась.

– Ни про какую Бездну мне слышать не доводилось, – сказала Тау, – но тут недалеко есть поселение… как ты их назвала, людей? Я знаю пещеру, куда они ходят за водой.

– Что, правда? – Лаконос возмущённо встопорщил гребень. – Почему же мне не сказала?

– Боялась, что сожрёшь, – хмыкнула она.

– Вот именно! – рявкнул листокрыл. – А для чего же они ещё?

– А теперь тебе станет очень стыдно, – продолжала она. – То есть я очень на это надеюсь.

Он смущённо потупился, ворча:

– Зато не был бы таким голодным.

Драконы вокруг глянули на него с отвращением. Ласточке с Аксолотлем сильно повезло, что почти вся толпа, встреченная ими здесь, принадлежала к единственному вегетарианскому племени Панталы. Шелкопряды легко приняли новость о том, что подземные «обезьянки» вполне разумны и даже способны разговаривать, а значит, охотиться на них нельзя. Впрочем, к жизни зебр, антилоп, раков и сурков они относились почти столь же бережно, о чём Небо не преминул радостно сообщить Ласточке.

Принцесса Златка, напротив, чуть не упала в обморок, когда ей представили людей, а потом таращилась на них с явным подозрением, что это просто хитрое надувательство, и Аксолотль с Ласточкой окажутся замаскированными драконятами.

– Можете показать нам это поселение? – повернулась Сверчок к Тау.

– Да, конечно. Завтра прямо с утра, как выспитесь.

– Мы сейчас в окрестностях озера Скорпион, правильно? – спросила Луния. – Нельзя ли послать наверх кого-нибудь, чтобы следил за небом, вдруг прилетят Росянка с Рысью и станут нас искать?

– Да, я сам этим займусь, – с готовностью откликнулся Цикута, – здесь недалеко.

– Возьми с собой драконов из улья Сколопендры, – подсказал Сатир. – Озеро большое, понадобятся наблюдательные посты на разных его концах.

Цикута переглянулся с Брионией, сидевшей в обнимку с Сатиром, и молча кивнул.

От огнешёлка в пещере стало уютнее и светлее. В центре круга из валунов потрескивал костёр, излучая приятное тепло. Разговоры оживились, отовсюду доносились голоса… но только ли драконьи? Лунии то и дело казалось, что она тоже слышит таинственный шёпот, о котором говорил Икарчик: «Приди ко мне, крошка дракон! Ты мой, отыщи меня».

Когда уже почти рассвело – не в пещере, конечно, а наверху, – Луния разлепила глаза и увидела перед собой буро-золотистого шелкопряда, который присел на корточки, не сводя глаз с Икара. Малыш уснул по-настоящему только под утро у неё под крылом, прижав к груди самодельный огнешёлковый браслетик.

– Извини, – шепнул незнакомец, встретив взгляд Лунии, – я не собирался тебя будить. Меня зовут Сатирид. Просто хотел взглянуть на Икара.

– Ты его родственник?

Шелкопряд покачал головой, печально свесив крылья.

– У него все умерли или пропали без вести. – Помолчав, добавил: – Мать перевели в улей Жужелицы, когда он ещё не вылупился из яйца, а отец погиб год назад при обрушении древокамня. Малютке всего годик тогда исполнился.

– Какая жалость! – вздохнула Луния. – У него два браслета, и…

– Да-да, у нас в улье Сколопендры законы суровые: кто-то из семьи обязан работать, даже если остался всего лишь один маленький сирота. На следующий день после смерти отца его уже потащили на ту же стройку, пришлось совмещать работу со школой.

– Это просто чудовищно!

– Вот почему я вступил в «Хризалиду». С отцом Икара мы дружили, так что за малышом я старался присматривать, но в одиночку было трудно, а вся моя семья осталась в улье Цеце. Усыновить сироту не разрешили, вот и… – Он виновато осёкся и тяжко вздохнул. – Извини, что всё так сразу на тебя вываливаю.

– Нет, что ты, я очень рада всё узнать! Сама гадала, что же случилось, но не хотела его расспрашивать, он и так нервный.

Сатирид поднялся на лапы.

– Сейчас принесу вам что-нибудь поесть, – кивнул он.

– Да мне не надо ничего. – Луния понимала, что беженцы голодают куда дольше, чем она. – Покорми лучше Икара. Спасибо тебе!

Позже, собираясь в путь с Тау на поиски человеческого посёлка, она настойчиво уговаривала малыша остаться, но он ухватился за неё и никак не хотел отпускать.

– Ничего страшного, – сказала Ласточка, – возьмём с собой. – Она потянулась,