ещё смеешь мне угрожать? — его почти трясло, и в этот раз маска заботливого дядюшки всё — таки слетела с его лица, дипломатия проиграла злости, и он не смог удержать себя в рамках. — Ты сейчас занимаешь место магистра в Ордене Санта Требол, место своего отца! И ты забыл, что Орден был создан для того, чтобы бороться с ересью и дьявольскими проявлениями, и что эйфайры не что иное, как лик дьявола! Ты пошёл против воли своего отца, против воли семьи! Против всего Лазурного двора, если уж на то пошло! Ты противопоставил себя всем — вряд ли ты долго усидишь на своём месте! Ты лишишься всего! — дядя хрипел и махал скрюченным пальцем перед носом Виго.

— Что же, дядя, карты на стол, да? Я же понимаю, что твои долги и неудачные вложения — вот истинная причина твоего радения за этот закон. Не держи меня за дурака, когда это тебя волновал лик дьявола? Но так даже лучше, обойдёмся без родственного лицемерия. И да, я не буду требовать с тебя уплаты долгов прямо сейчас, из уважения к дому Агиларов. Но ты либо будешь делать так, как я скажу, либо можешь забыть о том, что мы родственники.

Дон Диего опешил, открыл рот, чтобы что-то сказать, но не нашёл подходящих слов. А потом он замахнулся, чтобы отвесить племяннику пощёчину, но Морис успел перехватить его за запястье.

— Дон Диего, не стоит в порыве минутной ярости делать того, о чём потом пожалеете, — тихо произнёс Морис, удерживая его руку несколько секунд.

Джулиан сделал шаг к Морису, но тот отодвинул полу сюртука, демонстрируя пистолет, и покачал головой, как бы предупреждая: «Не будем усугублять».

— Господа, всем нужно успокоиться, — мягко добавил Морис, отпуская руку дона Диего. — На крыльце стоят газетчики, вы же понимаете, что не стоит давать им пищу для сплетен?

Лицо дона Диего побагровело, он дёрнул шёлковый галстук вниз с такой силой, что отлетела ониксовая булавка, и прохрипел, тыча пальцем сначала в Виго, а потом и в Мориса:

— Я тебя уничтожу! Я вас всех уничтожу!

Он махнул Джулиану и похромал к дверям с завидной для его подагры скоростью.

— Мдя… хефе. Заварил ты кашу, — буркнул Морис, оглядываясь.

— Не слушай дядю, как говорят ольтеки: беззубая змея всегда громко шипит, — отмахнулся Виго.

— Ну, я не так оптимистично настроен. Знаешь, есть такоевыражение: «Если кто — то говорит, что хочет вас уничтожить — непременно верьте». Ты только что обзавёлся дюжиной могущественных врагов, я бы на твоём месте уже написал завещание и исповедовался, на всякий случай. И заодно обзавёлся бы приличным револьвером. А лучше двумя, — ответил Морис, нахлобучивая шляпу. — Ну что же, осталось отбиться от газетчиков.

У дверей, ведущих на крыльцо, их догнал герцог Дельгадо. Он поравнялся с Виго и произнёс тихо, стараясь, чтобы его слов больше никто не услышал:

— Это было смело, сеньор Виго. Смело, но безрассудно. Вы прыгнули в залив с акулами. Но если вам нужна будет помощь, любая помощь — обращайтесь в любое время. Я вас поддержу.

— Благодарю вас, сеньор, — только и ответил Виго, потому что двери распахнулись, и гвалт газетной братии обрушился на голову роем жалящих ос.

И только оказавшись в коляске, он наконец — то смог, расслабить мышцы лица. Мир застилала красная пелена, и осталось только одно желание — сжечь его дотла.

*Бенефициар  — выгодоприобретатель в каком — либо деле, не всегда явный.

Глава 9. Ход конём

Оказавшись в своём кабинете и задёрнув шторы, Виго почувствовал, как боль немного отступает. Может болью управляла ненависть всех этих грандов в сенате, которые смотрели на него сегодня? Сейчас, когда он их не видел, ему стало легче.

Мейстер Фернандо сам принёс кофе, ром, лауданум и серебряную ложку и даже зажёг горелку. И, наблюдая за тем, как склонившись к столу он нервно расставляет чашки, Виго абсолютно чётко понял, что им движет чувство вины.

Мейстер Фернандо чувствовал себя виновным в чём — то и боялся это признать. И если раньше Виго мог определять в поведении человека только ложь, то теперь к ней прибавились новые краски эмоций. Запах вины похож на забродивший виноград, над которым роятся мошки. И это было новое и странное чувство.

— Что случилось, Фернандо? Ты чем-то расстроен? — спросил Виго, внимательно глядя на управляющего. — Надеюсь, с нашей пленницей всё в порядке?

Только не Эмбер! Неужели она сбежала?!

— Сеньор Виго, нет, с ней всё в порядке. Она под замком и под охраной. Но я должен сказать… — мейстер Фернандо выпрямился. — Вы поручили никому о ней не говорить. И я побеседовал со всеми, но… Вы понимаете… Донна Виолетта… она покинула особняк, когда узнала, что в доме… эйфайра.

— И как она узнала? Кто донёс? — спросил Виго глухо, поднося ложку к пламени горелки.

— Делисия проболталась. У этой служанки язык, что помело. Я бы давно выгнал её, уж простите сеньор, но донна Виолетта ей благоволит, — извиняющим тоном добавил Фернандо.

— Ясно. Птичка выпорхнула из клетки… — задумчиво ответил Виго, и откинув голову на высокую спинку кресла, приложил ложку ко лбу. — Что она сказала?

— Хм… много всякого… нехорошего.

— Потрясала молитвенником и чётками?

— Да, сеньор.

— Говорила о том, что нужен молебен, святое шествие, изгнание дьявола из меня и моего отца, ну и всё по списку, так?

— В общих чертах, да, сеньор, — ответил Фернандо, ничуть не смутившись сарказма.

— Ну и чёрт с ней. И с Делисией потом разберёмся. А что наша птичка в клетке? — спросил Виго управляющего, стараясь придать своему голосу расслабленной иронии. — Не пыталась вызвать тебя на разговор? Или кого-то другого?

— Нет, сеньор.

— Кого-нибудь из горничных?

— Нет, сеньор.

— У неё есть всё необходимое? Она ничего не просила?

— Да, сеньор, у неё есть всё, что нужно. И нет, она ничего не просила. Она весь день просидела у окна и ни с кем не разговаривала, — ответил Фернандо, поправляя на столе сахарницу.

Этот ответ почему-то отозвался неприятным холодком в душе Виго