– Как вы думаете, почему? – спросил МакЭвой.

Уитни пожала плечами.

– Теперь я даже не могу до него дозвониться.

Трясущимися пальцами она достала из кармана телефон и отыскала там фотографию Амелии и незнакомого мальчика. Показав ее полицейским, Уитни передала им все, что узнала от Бекки. Сообщила о взрослом мужчине, с которым Амелия общалась в Интернете, и о парне, с которым дочь встречалась втайне от матери.

Когда она закончила, Сэндуол снова протянула ей блокнот.

– Вы нам очень поможете, если добавите в список данные Джея и Майкла.

Когда Уитни писала их имена, у нее свело живот.

– И если знаете других мальчиков, с которыми общалась дочь, внесите их тоже.

Уитни добавила в список имя Фила Лопеса, затем вернула блокнот Сэндуол.

– А как насчет наркотиков? – спросил МакЭвой.

– Вряд ли Амелия их принимает. Хотя, как выяснилось, я не знала и о том, что она выпивает.

– Понятно. – МакЭвой что-то записал. – Телефон Амелии до сих пор выключен, но мы будем отслеживать сигнал каждые сорок пять минут.

Уитни с трудом стояла на ногах, ее покачивало, она ощущала себя воздушным шариком в руках малыша. В любую минуту ребенок мог отпустить шар, и он покинет землю.

– Нельзя ли взглянуть на аккаунты вашей дочери в соцсетях?

Кивнув, Уитни направилась к компьютеру. Время превратилось в тягучую массу. Серую и туманную, медленно ползущую.

– Паролей Амелии я не знаю, на ее страницы в «Фейсбук» и «Инстаграм» могу зайти только со своего аккаунта.

– У Амелии есть собственный компьютер? – спросил МакЭвой.

– Да. Ноутбук. Наверное, она взяла его с собой к Лорен.

– Вы не против, если мы осмотрим ее комнату? – спросил МакЭвой.

Уитни кивнула и молча повела полицейских по коридору.

Комната Амелии выглядела такой, какой она ее оставила. Не слишком чистая, не слишком грязная. МакЭвой и Сэндуол вошли внутрь, и в помещении сразу стало тесно. Уитни прислонилась к дверному косяку. В центре комнаты лежал вытертый посередине ковер. Уитни представила, как Амелия танцует на нем: руки высоко подняты над головой, бедра покачиваются, голова закинута, на губах улыбка.

На прикроватной тумбочке стояла семейная фотография – она, Дэн и маленькая Амелия. Уитни подошла и взяла ее в руки. Как только они с Дэном расстались, она отдала снимок Амелии, решив, что если фото будет стоять в комнате дочери, той будет легче. Наверное, так оно и было, потому что с тех пор Амелия держала снимок на видном месте. Уитни вгляделась в фотографию: маленькая Амелия улыбается во весь рот, Дэн обнимает дочь, сидящую у него на коленях, Уитни приникла к мужу, положив голову ему на плечо. Ослепительно белый фон подчеркивает яркость их одинаковых синих свитеров. Синий. Любимый цвет Дэна. Об этом он сказал Уитни в самом начале их знакомства.

– Прости, – произнес он смущенно, проведя рукой по волосам. – Просто не могу оторваться от твоих глаз. Они синие-синие, как та вода.

До этого он вел себя спокойно и рассудительно. Выражал свои мысли ясно и четко. И никогда не заикался.

– Что за вода?

Он улыбнулся.

– Как-то в детстве родители повели меня в парк «Юниверсал студио» на какое-то шоу. Оно проходило на сцене у озера. И вода в нем была ярко-синего, почти бирюзового цвета. Я такой раньше никогда не видел. Даже слова для нее не подберешь, и я назвал ее синяя-синяя.

Теперь настала моя очередь смущаться. Щеки запылали. Я опустила ресницы и смотрела в землю.

– Да у нас с тобой глаза одного цвета.

В голове звучал голос мамы: «Выслушай комплимент. И просто поблагодари».

Но было уже поздно. Я все сделала не так.

– Неправда! – Он помотал головой. – Ну да, у меня голубые. Но твои – синие-синие.

Я хмыкнула и подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. «Синие-синие». Что ж, мне нравится.

В младенчестве глаза у Амелии тоже были синие. Месяцев в девять они начали меняться и в конце концов стали глубокого шоколадно-коричневого цвета.

У Дэна возникли подозрения.

– Почему у нее карие глаза, если у нас обоих голубые? Разве такое возможно?

– Не говори глупости!

Помолчав мгновение, он потер подбородок.

– У него ведь карие глаза, верно?

– У кого?

– Ты знаешь, о ком я, – сказал Дэн, поджав губы, словно съел что-то кислое.

Уитни выдохнула.

– Да. И что? Никакого отношения к Амелии он не имеет.

– Я сам видел, как ты уходила от него тем утром. А вскоре после этого ты забеременела. Ясно как день, что произошло.

– Сколько раз я говорила тебе, что все было совсем не так! Когда ты наконец успокоишься?

– Как ты себя чувствуешь? – подошла Натали, возвращая Уитни в реальность.

Дрожащей рукой она поставила фотографию на место и улыбнулась подруге. Впервые встретив Натали, она и представить не могла, что они настолько сблизятся. Сначала Натали была ее клиенткой, потом стала ее боссом, и Уитни не ожидала, что их отношения перерастут из деловых в нечто большее. Она воспитывает ребенка одна, и времени на друзей просто не остается. Но Уитни тесно общалась с Натали, и постепенно между ними завязалась дружба. Многое в характере Натали очень нравилось Уитни – прежде всего преданность и горячее стремление помочь в трудной ситуации. Именно такую подругу ей всегда хотелось иметь…

– Даже не верится, что все происходит на самом деле, – пробормотала Уитни, погрузив пальцы в волосы.

– Мы найдем ее, – твердо сказала Натали.

МакЭвой изучал фотографию, стоящую на комоде.

– Это вы?

Еще не подойдя к нему, Уитни собиралась кивнуть и раскрыла рот, чтобы произнести «да». На комоде стояла одна из самых любимых ее фотографий – они вдвоем с Амелией. Однако когда Уитни приблизилась к МакЭвою, рот так и остался открытым, а слово «да» застряло в горле.

В руках у полицейского был совсем не тот снимок, который она ожидала увидеть. Не тот, что годами стоял у Амелии на комоде.

Ее смятение не укрылось от МакЭвоя.

– С вами все в порядке?

Уитни почувствовала, как насторожилась Сэндуол, и тут же взяла себя в руки, выдавив улыбку.

– Да, я. – И правда, на снимке была Уитни. Только рядом с ней была вовсе не Амелия…

Откуда у дочери эта фотография? И зачем она вообще поставила ее в своей комнате?

– А кто рядом с вами? – спросил МакЭвой.

– Э-э… одна старая знакомая. – Уитни тяжело сглотнула. – Так, подруга… подруга семьи.

Сейчас она лгала, но объяснить, с какой целью, не смогла бы. Она и сама не понимала.

Потрясенная, Уитни вышла из комнаты. Натали последовала за ней.

– Хочешь, сделаю