Дни в казачьих станицах Донского войска проходили весьма весело. Обычно казаки собирались на деревенской площади, садились в кружок и плели рыбацкие сети или слушали рассказы бывалых вояк, потом пели старые донские песни о героях… Жили они по-братски. Если кто-то добывал дичь или рыбу, то все ненужное ему раздавал соседям, но никогда не хранил. Они много играли, но не в азартные игры, которые презирали, а в развивающие ловкость. Особой любовью у них пользовалась игра в бабки, разновидность кеглей. Благодаря ей они приобрели такую меткость, что, случалось, сбивали мелким камешком птицу на лету или убивали бегущего зайца.

Впервые в комфортабельных домах донские казаки зажили в ту пору, когда владели Азовом (1637–1642). Тогда они познакомились с роскошью и удобствами. И после захотели устроить то же самое у себя. Богатство, доставленное им Стенькой Разиным, позволило возвести в Черкасске красивые дома, вдохновляясь в качестве образцов турецкими и татарскими моделями. В их поселениях появились, как в Турции, деревянные строения. Потом они пожили в Москве, в других городах империи и привезли оттуда многочисленные идеи по изменениям в устройстве своих домов.

Черкасск, построенный на острове и защищенный бастионами и круглыми башнями, вооруженный восьмьюдесятью орудиями, взятыми на турецких кораблях, оборонял гарнизон в семь-восемь тысяч казаков: конных, пеших и моряков. Город имел удобную торговую пристань. Дома из-за ежегодных разливов реки строились на сваях. Они стояли вплотную один к другому, не имели дворов и делились на две части. Первая, с печью, использовалась зимой. Летом переходили в другую, с белеными стенами, которые берегли так же тщательно, как столовую посуду.

Донской казак был храбрым, статным, крепким. Он не знал болезней и умирал или в бою, или от старости. Он не был ни скуп, ни бережлив, напротив, широк душой, добродушен, хитер и лукав. Обычно он легко переносил голод, жажду и прочие лишения и превратности войны. Изначально он сражался луком и стрелами. Затем обзавелся ружьем и саблей, потом пикой. В дальнейшем его вооружение претерпевало изменения в зависимости от эволюции, происходившей в военном деле. Он научился воевать по правилам, держать строй, совершать маневры и т. д., не потеряв при этом своих собственных традиций. Он самостоятельно приобретал экипировку и являлся в полк уже в полном снаряжении. Он с самой ранней юности обучался военному делу, жил в лагерях. Так что полковая жизнь была ему близка. Наконец, со своим конем он обращался, как с членом семьи.

Расставшись со своим затворническим положением, казачка быстро эмансипировалась, но вопрос женской чести у донских казаков остался незыблемым. Та, которая по неразумности допускала ошибку или вела разгульную жизнь, в один прекрасный день находила двери своего дома вымазанными дегтем. В глазах станицы ее честь была погублена… Прогресс при Петре Великом был значительным. Хотя в своих грандиозных реформах победитель при Полтаве позволил казакам сохранить бороды и традиционный костюм, он повелел возвести в их землях церкви и часовни, заключать браки по церковным обрядам, строго запретил казакам иметь любовниц и сожительниц, а также разводиться по собственному усмотрению. Вместе с тем он приказал начать пахать землю, сеять хлеб и завести плодовые сады.

Начиная с этой эпохи замужние женщины могли появляться в мужском обществе, особенно женщины уже немолодые, но все равно без права участвовать в разговоре. У девушек было меньше свободы. В первой четверти XVIII века они могли находиться в мужской компании лишь на собственной свадьбе. Время они проводили дома, вышивая или готовя, в обществе подруг. Очень много времени они проводили за вышиванием. Совсем немногих учили читать и писать из опасения, что они начнут переписываться с молодыми казаками. По праздникам, государственным или казачьим, девушки выходили в сопровождении бабушек или нянек, чтобы отправиться в церковь на службу. Там они могли видеть казаков, но только робко посматривая, не смея заговорить. Вечерами они сидели на крылечке своего дома или прохаживались перед ним. Но, едва заметив мужчину, прятались. Под надзором старух девушки собирались, плясали, водили хороводы, а молодые казаки могли издалека любоваться их красотой и грацией.

После 1739 года нравы сильно изменились. Женщины могли заговаривать с мужчинами, а девушки больше не прятались. Но все равно еще долго после этого они должны были уступать дорогу казакам на узких досках, служивших тротуарами, почтительно кланяться старым казакам и садиться, только когда мужчина отойдет на значительное расстояние…

Гостеприимство, благочестие, почитание родителей и старших, слепое повиновение начальникам и, главное, благоговейное поклонение перед царем – таковы были основные добродетели донского казака. Молодые люди боялись допустить малейшую бестактность в присутствии старика, имевшего права наказать их, не опасаясь гнева или обиды родителей. Воспитание носило чисто военный характер. Новорожденный получал в подарок от родственников и отцовских друзей стрелу, пулю, лук, ружье и т. п. Когда через сорок дней мать возвращалась с младенцем домой из церкви после молебна, отец брал своего маленького казака на руки, вешал ему на пояс саблю, остригал на казацкий манер волосы, после чего возвращал ребенка матери, поздравляя с тем, что она родила казака. Когда у ребенка начинали резаться зубы, отец и мать везли его в церковь и заказывали службу за то, чтобы их сын стал храбрым казаком. Первыми словами младенца были: чу – ехать на лошади и пу – стрелять. В три года он самостоятельно садился на коня под присмотром отца, а уже в пять галопом носился по улицам, играя со своими сверстниками.

В те времена экипажей и карет донские казаки не знали. Они ездили только на полноценных конях или меринах; кобылы предназначались для женщин; им же отдавали старых кляч, негодных для службы, которых запрягали в двухколесные повозки, накрытые войлоком.

Первый экипаж у донских казаков появился в доме атамана Данилы Ефремова. Он был без рессорной подвески. Этот экипаж так поразил казаков своей новизной, что, когда жена атамана выходила из него, люди на улицах бросались к ней с криками: «Гляди! Гляди!..» Очень скоро атаман обзавелся покрашенными в яркие цвета открытой бричкой и крытой каретой для зимы, обитой изнутри войлоком. У второй посередине имелась работающая на угле печка. Запрягались в экипажи, как и в старину, только негодные для службы лошади. Правил конями кучер-калмык, а на запятках вместо лакея стояла крепкая босоногая девка. Ни один казак ни за что на свете не согласился бы занять не только лакейское, но и кучерское место в экипаже, перевозящем женщину. Для