– В смысле, врала без задних ног?.. Ну, может, и соврала чуть-чуть…

– Может, и не нужен я тебе, – вслух подумал Федот.

– А ты поплачь, легче станет! – язвительно сказала она. И осознав, что перегнула палку, пошла на попятную. – Ну извини, сама не знаю, что на меня нашло.

– Я тебя разозлил.

– Вот именно!.. Ну что, будем жить дружно? – спросила она, изо всех сил пытаясь выжать из себя милую улыбку.

Федот кивнул, соглашаясь с тем, что счастья с Дарьяной не будет. Хитрая она, жадная, мстительная, умеет притворяться, изворачиваться. В общем, имя этой женщине коварство. Но в то же время он сделал свой выбор и готов идти с ней до конца. Тем более что у него есть все шансы перенастроить ее под себя. Перенастроить целиком и полностью…

Они выехали из Битово в сторону бетонки, не нужна им Кольцевая, когда есть другие, более безопасные, маршруты.

– Мне бы под кустик, – сказала Дарьяна. – Сверни где-нибудь, пожалуйста!

Федот кивнул, свернул в подлесок, Дарьяна полезла в свой рюкзак, сказала – за салфетками. Он открыл дверь, чтобы выйти, размяться, но Дарьяна вдруг потянулась за ним. В шею что-то с силой ткнулось – и сильный разряд электрического тока ударил точно в мозг.

В чувство Федота привел резкий пронзительный запах нашатыря. Он лежал на земле, а перед ним сидел, кисло улыбаясь, капитан Круча.

– Живой? – закрывая склянку с нашатырем, спросил он.

«Девятка» стояла у выезда на шоссе, «Волга» перекрывала ей путь. Дарьяны не видно, но что-то подсказывало, что она уже в наручниках.

– Где Дарьяна? – угрюмо спросил Федот.

– Приехала твоя Дарьяна… И тебе пора возвращаться!

Степан вздохнул, с укором глянув на подчиненного, поднялся и побрел к своей машине. Понял он все, но добивать Федота не торопился. Серьезный разговор еще впереди, но, может, и не будет ничего. Если Федот напишет рапорт на увольнение и выпадет в осадок, чтобы ни с кем никогда не видеться. Ни с кем никогда. А потом жить как облезлая собака, заливая душевные страдания водкой. Нет, не будет Федот подавать рапорт. Но и объясняться с Кручей тоже. Как хочет, так пусть его и понимает. Как хочет, так пусть его и воспитывает.

Часть вторая

Глава 10

Танец невесты прошел на ура, народу понравилось, Людочку требовали на бис. И выходила, сучка, танцевала у шеста. И Сафрон потребовал ее в приват, но Людочка к этому времени уже выдохлась, нет, она отработала как надо, но без души, без дрожи в теле. В общем, не понравилось ему, наорал на дуру, из клуба вышел неудовлетворенный. Сел в машину и домой без охраны поехал.

А дома Ленусик, вышла к нему растрепанная, шелковый халат запахнут с перекосом. Душ приняла, а волосы расчесала кое-как, халат напялила на мокрое тело. А спать не легла, зависла у барной стойки, в руке стакан с виски, и выхлоп такой, что загорится, только спичку поднеси. Неудивительно, всю ночь квасила.

– А где твоя ненасытная невеста? – спросила она и взяла стакан, чтобы выплеснуть Сафрону в лицо.

– Замуж вышла.

– За тебя?

– За всех!

Сафрон подошел к жене, обнял, просунул руку под полу халата, забрал виски, выпил. Хотел поцеловать ее в губы, но Ленусик оттолкнула его.

– Фу, со своей вафельницей целуйся!

Она забрала у него стакан и выплеснула остатки прямо на пол.

– А я с пепельницей целоваться хочу! – разозлился Сафрон.

Ленусик много курила, иногда просто как не в себя, на это он и намекал, да так грубо, что получил пощечину. Ленусик влепила от души.

– Эй! – Сафрон возмущенно смотрел на нее пьяными глазами.

– За базаром следи, козел!

– А ты знаешь, как телок за такие фестивали наказывают? – коварно улыбнулся он.

Так уж вышло, что крутился он в таких измерениях, где непослушную бабу легко ставят на круг, на хор, на вертолет, неужели Ленусик этого не понимает? Понимает! Еще как понимает! Но все делает так, как хочет.

– Шлюх своих наказывать будешь!

– Так ты и есть моя шлюха! Персональная!

– Что?!

Ленусик снова замахнулась, но в этот раз рука ее оказалась в захвате. Сафрон выкрутил ее за спину, широко развел полы халата.

– Пусти, больно!

– Проси прощения!

– Да пошел ты! – выпалила Ленусик.

Сафрон втолкнул ее в каминный зал, перекинул через широкий и мягкий подлокотник дивана, и, удерживая руку на болевом, задрал полы халата.

– Чтоб ты сдох!

Но грубость лишь еще больше возбудила Сафрона. Не позволяя Ленусику разогнуться, приспустил джинсы, пристроился и вошел в нее в два-три толчка. И руку заломленную отпустил, как будто жгут на плече развязал после того, как иголка вошла в вену. Но Ленусик этого не оценила.

– Будь ты проклят! – заорала она.

Сафрон хохотнул. Хочет она его, хочет, под халатом у нее горячо, влажно, мужика не обманешь.

– Я тебя отучу на мужа пасть открывать! – рычал он, сатанея от нарастающих ощущений.

На поясе в чехле зазвонила «Нокиа», но Сафрон не реагировал, плевать ему на все. Если киллер с пистолетом в дом зайдет, только тогда он остановится. И то, если заметит.

Джинсы стянуты почти до колен, и непонятно, как Ленусик смогла дотянуться до телефона. Но смогла. И дотянулась, и расчехлила, и даже приложила к уху. И так сексуально задышала.

– Да, Сафрон… А тебе не похрен?..

Сафрон не знал, с кем говорила Ленусик, но при этом она так возбуждающе постанывала, хотелось слушать и слушать. И пофиг, что там на другом конце беспроводной линии подумают. Ясно же, что баба говорит, и не важно, чем с ней занимаются в этот момент. Пусть завидуют!

– Не может он говорить… Что тебе понятно?.. – безобразничала Ленусик. – Да, передам… Какая телка? На хрен телку!.. Да пошел ты!..

Она сбросила вызов, небрежно швырнула телефон на диван и сладко застонала от восторга и наслаждения. И расслабилась, получая удовольствие. Впрочем, надолго Сафрона не хватило. Он и сам взвыл, испытывая разрядку. И ощущение полета у него было, как будто он парил на безумной высоте сразу над всеми странами планеты. Стремительное падение, мягкая посадка, в себя они с Ленусиком приходили, лежа на полу. Он даже не понял, как они упали.

– И все равно ты сволочь, – пробормотала она, млея от удовольствия.

– Кто звонил?

– Гонсалес твой!

– Чего хотел?

Еще совсем недавно Гонсалес прозябал в самых низах команды, звезд с неба не хватал, из толпы не выделялся, на два года влетел за незаконный ствол, сел уткой, а вышел орлом, расправил вдруг