— Могу тебе чем-нибудь помочь?

— Очень даже можешь. Пробей для меня номер, — и Алена продиктовала номер черного джипа, на котором приезжала в Песочное опасная парочка. — Сможешь?

— Для тебя — все что угодно! Перезвоню минут через пятнадцать…

Однако телефон Алены зазвонил уже через пять минут.

— Быстро ты, Антоша! — проговорила она, поднеся телефон к уху.

— Вы меня с кем-то перепутали, Аленочка! — раздался в трубке приятный пожилой голос. — Это Левантович…

— Ох, Сергей Степанович, извините! — смутилась Алена. — Я думала, это мой приятель звонит…

— Аленочка, вам совершенно не за что извиняться!

Профессор Левантович был еще одним клиентом, которого она в свое время привела в фирму. Профессор постоянно страховал у них квартиру, а самое главное — свою исключительную коллекцию живописи и антиквариата.

— А я вам, Аленочка, хотел пожаловаться, — в голосе профессора обида смешалась со смущением. — Мне нужно было продлить страховку, и почему-то прислали из вашей фирмы такого некомпетентного молодого человека… Аленочка, ведь ко мне всегда приезжали вы! Я к вам так привык, вы такая культурная девушка… а этот молодой человек — он совершенно не разбирается в искусстве! Назвал Дюрера малым голландцем! Путает рококо и бидермейер! А самое главное — он даже не захотел сделать обычную скидку! Вы ведь всегда делали мне скидку за безубыточное страхование!

— Ох, Сергей Степанович, дело в том, что я в этой фирме больше не работаю…

— Как — не работаете? Пошли на повышение?

— Если бы… — вздохнула Алена. — Сами знаете, времена сейчас трудные… в общем, меня уволили.

— Да что вы говорите! — Профессор едва не закипел от возмущения. — Вас, такого замечательного работника! О чем они только думали? Куда только смотрели?

— Видимо, не посчитали меня таким уж замечательным работником… — Алена сказала это без горечи, и сама не успела удивиться такой метаморфозе.

— Так что же мне теперь делать? — Профессор снова вспомнил о собственных проблемах. — Я так привык к вам… и скидка… я на нее рассчитывал…

— А как звали того молодого человека, который к вам приходил?

— Георгий.

— Ну, Сергей Степанович, я с ним поговорю. Он вовсе не так безнадежен, просто еще не знаком с вами. Вы не беспокойтесь, я с ним непременно поговорю, сегодня же, и он оформит страховку в лучшем виде! И скидку сделает…

— Да? — в голосе профессора все еще звучали сомнения. — Вы в этом уверены?

— Не сомневаюсь! Кстати, Сергей Степанович, вы ведь знаток древних языков?

— Ну, знаток — это громко сказано, — профессор засмущался, — но кое-что, конечно, знаю…

— Так вот, на вас вся моя надежда. Что может значить такая фраза… — Алена достала квадратик папиросной бумаги из кукольного ридикюля и как могла четко прочитала: — Акамело малефико бандино лумилос ануенто.

Профессор молчал.

— Так что это может значить? — повторила Алена свой вопрос. — Или хотя бы на каком это языке?

— Алена… — заговорил наконец Левантович, и голос его звучал очень странно. — Алена, где вы это нашли? В какой-то книге? В какой-то монографии?

— Ну… — замялась она, — скорее в рукописи… это было написано от руки…

— Алена! — Профессор был явно взволнован. — Вы не могли бы показать мне эту рукопись? Видите ли, на слух я могу и ошибиться… у вас ведь, мне кажется, не вполне правильное произношение…

— Показать? — переспросила Алена. — Вообще-то, я и хотела вам это показать, только вы, наверное, заняты…

— Нет-нет! — чуть не закричал Левантович. — Для вас я всегда свободен… особенно если это то, о чем я думаю… вы не могли бы приехать прямо сейчас?

— Да запросто!

Едва она села в машину, как снова зазвонил ее мобильный. На этот раз это действительно был Антон Коробицын.

— Ну что? Пробил ты тот джип? — осведомилась Алена.

— Пробил, — настороженно ответил капитан.

— И что? С этим джипом что-то не так? Кому он принадлежит?

— Принадлежит он, Аленка, фирме «Зиккурат». Согласно бумагам, эта фирма торгует восточными пряностями и приправами. Но только, знаешь, что-то с этой фирмой нечисто. Ее делами интересуются наши смежники, серьезная контора. Я совершенно случайно узнал, у меня там братишка двоюродный работает. А тут название такое… необычное, ну я и запомнил.

— А что это значит? — полюбопытствовала Алена. — Что за слово такое?

— А это такая ступенчатая пирамида, в древности строили на востоке. Так что ты уж, Аленка, будь там поаккуратнее… сама понимаешь, восток — дело тонкое. А лучше вообще туда не суйся от греха…

— Не буду! — пообещала Алена.

Антон недоверчиво хмыкнул: видно, по голосу понял, что она врет.

Утром Аля спала долго и проснулась с головной болью и недовольная всем миром. Лежа в постели и вспоминая весь вчерашний день, она чувствовала, как щеки опалила краска стыда.

Ну какой же она была дурой! Причем не только вчера. Как могла позволить Герману так с собой обращаться? Да еще и выболтала все как на духу своей новой знакомой. То-то она смотрела на нее, Алю, как на ненормальную, когда услышала про судьбу и про карму, преследующую женщин в ее семье.

Аля застонала и спрятала голову в подушку, однако легче не стало. Она с трудом поднялась и поплелась в ванную.

В зеркале отражалась жуткая рожа с повисшими вокруг лица, как грязная пакля, волосами и заплывшими свиными глазками. Еще бы, столько спать!

— Так жить нельзя. Нужно что-то делать, — сказала Аля этой ужасной роже в зеркале, включила холодный душ и залезла под него, стиснув зубы. Выдержав пытку пять минут, она не стала включать горячую воду, а растерлась полотенцем.

Аля терпеть не могла холодную воду, и даже в жару не купалась в реке или в озере. Два раза в жизни ездила она на море, и с тех пор лелеяла эти воспоминания.

Сейчас холодная вода прогнала стыд и вызвала в Але самую настоящую злость. Это все из-за Германа, это он во всем виноват. Наврал с три короба, наобещал красивую жизнь. Ладно, она — дура, это ясно, с этим никто не спорит. Повелась на его сладкие речи, выпустила из