— Гони их в шею! — махнул рукой Самослав. — Покажи мой эдикт о самоуправлении Рима и выставь за ворота. И морду на прощание набей. Последнее — обязательно!

— Боюсь, тогда он войско приведет, — стыдливо отвел глаза в сторону Валерий. — Город наш, согласно старым законам, ему подчиняется. Он и римских пап своей волей назначает.

— Вот и пусть Исаак приведет войско, — заговорщицки подмигнул император. — Я слышал, что ты в военных хитростях изрядно поднаторел. Вот и постарайся сделать так, чтобы он Рим в осаду взял.

— А… а зачем? — растерялся было Валерий, но, осененный догадкой, тут же исправился. — Все понял, ваша царственность. Все сделаю в лучшем виде. Этот негодяй у меня не только Рим в осаду возьмет, но и всю округу разорит! Я вас не подведу. И скорее всего, битьем морды мы тут не обойдемся…

1 Акведук Аква Вирго был проложен Марком Агриппой, ближайшим соратником Октавиана Августа, в 1 веке н.э. После готско-византийских войн 6 века заброшен. Его работа восстановлена в 8 веке папой Адрианом. В настоящее время этот акведук подает воду в фонтан Треви — одну из главных туристических достопримечательностей Рима.

Глава 32

Июнь 643 года. Ратисбона. Бавария.

Небольшое посольство, которое следовало в Британию, сопровождали воины, только-только выпущенные из Сиротской сотни. И, о чудо! В том посольстве встретились побратимы, которые за последний год виделись всего раз, да и то мельком. Мечника пехотной тагмы Арнеберта гоняли в Италию, где их рота билась с лангобардами, а лекарь Иржи, который готовился после этой поездки окончательно расстаться со своим псевдонимом, сидел в столичном госпитале, постигая врачебную науку. И вот теперь друзья ехали стремя в стремя, а Берислав, который так и не смог найти логичного объяснения, как его угораздило сблизиться с этим прямым как лом парнем, просто наслаждался незатейливой беседой.

Арни оправдал все ожидания наставников. Он раздался и ввысь, и вширь, уступая габаритами лишь немногим в войске. Учитывая, что лет ему было не то шестнадцать, не то семнадцать, воин Арнеберт обещал стать головной болью для своего интенданта, потому как найти коня для такой туши оказалось непросто уже сегодня. Даже в этот поход он получил огромного жеребца только потому, что кто-то очень влиятельный замолвил за него словечко. Впрочем, Арнеберт об этом не знал, а потому ходил вокруг немыслимо дорогого коня, не веря своему счастью.

— Вот свезло-то! — рассуждал счастливый Арни. — С сеструхой увижусь. Мать подарки для внучки передала! Сказала, сама Богиня благословила их. Они счастье ей принесут.

— А что за подарок? — лениво поинтересовался Берислав.

— Гребень, бусы и лук, — похвалился Арни. — Лук сама княгиня Людмила послала!

— Принцессе Гудрун ма… императрица Людмила лук подарила? — несказанно удивился княжич. — А зачем он ей? Она же девочка.

— Сказала, что Гудрун великой воительницей станет, — пожал плечами Арни. — Она же богиня, ей грядущее ведомо. Не нам с тобой с этим спорить. Сказано — воительница, значит, воительница! И вообще, ты мою сестру видел? Кто еще у них с Сигурдом родиться может? Еще одна красота неземная, как княжна Ванда? Тут не нужно грядущее знать, и так все понятно.

— Ну, воительницей, так воительницей, — примирительно сказал Берислав. — Как скажешь.

— Э-эх! — мечтательно протянул Арни. — Пятнадцать лет выслужу и поеду к сестре. Жупаном каким-нибудь стану! Заживу! Точно со мной не хочешь? Я замолвлю за тебя словечко.

— Нет, — усмехнулся Берислав. — Мне и в Словении неплохо.

— Ну, как знаешь! — величественно ответил Арни, который в мечтах уже носил золотую цепь на шее, которой, по слухам, награждал своих ярлов король Сигурд.

— Приехали вроде, — прервал его мечты Берислав, который увидел впереди город, окруженный свежим частоколом. В центре его возвышался старинный римский форт, служивший резиденцией местных королей.

— Братик! — Умила, которой исполнилось девятнадцать, целовала Берислава в щеки и не могла остановиться. — Вырос как! Возмужал! Надолго?

— На пару дней, — признался Берислав. — Мы отсюда на Штрасбург пойдем, потом в Мец, Париж и Руан. Потом в Британию поплывем.

— Может, погостишь пару недель? — с надеждой посмотрела на него Умила. — Я так соскучилась?

— Не могу, прости, — покачал головой княжич. — Я же с посольством иду. Пару дней если только. Боярин Збыслав торопит.

— Збыслав? — тонко улыбнулась Умила. — Я найду чем его занять. А ты скажешь, что услуги лекаря во дворце понадобились. Потому-то здесь поживешь.

Новый дворец был уже закончен, и в нем пахло известкой и свежим деревом. Каменная громада на три этажа подавляла непривычных германцев, но до княжеских палат в Братиславе обиталищу баварских королей было очень далеко. Зато здесь сложили печи, топившиеся по белому, а потому сажа, вечный спутник тогдашней жизни, не марала свежей кладки. Окна закрывал свинцовый переплет со стеклами, а в личных покоях королевы стояла ванна, сделанная из полированной меди. Стоило это чудо имперской литейной промышленности столько, что даже король Теодон потер то место, где, по его разумению, могло находиться сердце. Тем не менее, Умила посчитала, что заслужила право пожить по-человечески, и обычную свою прижимистость проявлять не стала. У всех приличных нобилей есть такая. А она, как-никак, целая королева.

— Теодон опять в походе, — сказала Умила, — На этот раз с герцогом Вероны сцепился. Поэтому посидим по-семейному, без этих пьянок. Знал бы ты, как они надоели мне!

— Как у тебя с мужем, сестра? — прямо спросил Берислав. — Я слышал, что у вас не все гладко.

— Привыкла уже, — поморщилась Умила. — Я осознаю свой долг, братец. Я хорошая жена своему мужу. Можешь не волноваться.

— Мы волнуемся, — честно признался Берислав. — Бавары — ближайшие соседи и друзья.

— Может быть,