Возражение напрашивается само собой, так как все три классических признака цивилизации – города, письменность, монументальная архитектура – отсутствуют в ареале черняховской культуры. В источниках нет сведений об этом. Но автор основной упор, как доказательство цивилизованности готов, делает на создание Вульфилой готской письменности и его перевод Библии. Но тогда при чем здесь Германарих и его королевство? Ведь известно, что Вульфила первым ушел в Империю со своими сторонниками, где и начал создавать готскую письменность и перевод Библии, о чем пишет Иордан, а Исидор Севильский помещает это событие позднее 377 г.[181], а это время, когда «королевства Германариха», о котором пишет автор, уже не существовало. Иордан вообще выделяет готов Вульфилы в отдельную группу, называя их «малыми готами»: «Были еще и другие готы, которые называются Малыми, хотя это – огромное племя; у них был свой епископ и примат Вульфила, который, как рассказывают, установил для них азбуку. По сей день они пребывают в Мезии, населяя местность вокруг Никополя, у подножия Эмимонта»[182]. Исходя из этого использовать этот факт применительно к «королевству Германариха» и тем более к черняховской культуре некорректно. Конечно, можно допустить, что эти азбука и перевод использовались малыми готами, но никаких фактов, подтверждающих это, как и факт использования переведенной Библии среди всего ареала готов, в источниках нет. Своя письменность вообще никогда не использовалась ими и в более поздние периоды: в официальном делопроизводстве Итальянского и Испанского королевств.

Далее И.В. Зиньковская утверждает: «Судя по находкам железных запоров и ключей, „длинные дома“ готов запирались на замок. Как уже отмечалось, это важное археологическое свидетельство существования у черняховцев института частной собственности. Его развитие зашло весьма далеко, на что указывает Черняховский погребальный обычай оставлять железные замки и ключи даже в могилах»[183].

Как можно расценивать данное заключение? Напомним: частная собственность – это «одна из форм собственности, которая подразумевает защищенное законом право физического или юридического лица либо их группы на предмет собственности»[184]. Значит, по мнению автора, замки и ключи в захоронениях в ареале черняховской культуры доказывают существование развитой системы готского права, которая гарантировала им существование института частной собственности. И автор находит этому подтверждение, как и некоторые другие исследователи, притягивая для этого сомнительное сообщение Иордана, что некто «Дикиней, их советник, обучил их, обуздал [их] варварские нравы; заставил их жить в соответствии с природой, по собственным законам, которые, будучи записаны, и до сих пор зовутся белагины»[185], и это притом, что Дикиней – это персонаж гето-дакийской, а не готской истории.

Но это сообщение никакого отношения к готам не имеет. Не установлено даже, что означает само слово «белагины», ни язык, на котором оно записано, и т. д. Тем более что Исидор Севильский, как мы уже указывали ранее, сообщает: записывать законы готы начали только при короле Эврихе (466–484)[186], когда ни черняховской культуры, ни «королевства Эрманариха» уже не существовало. Поэтому надо признать, что и это доказательство автора не выдерживает критики. Как можно игнорировать сообщения столь авторитетного автора?

Особый интерес вызывает раздел 6.3 диссертации И.В. Зиньковской «Королевство Эрманариха в свете современных концепций потестарности». Казалось бы, в ней автор должен был дать анализ потестарности королевства на основании существующих методик и определений вождества, раннего государства и т. д. Но, несмотря на обилие как отечественных, так и зарубежных концепций, автор лишь кратко упоминает некоторые работы Н.Н. Крадина и Л.Е. Гринина. Хотя совершенно справедливо замечает: «Для решения этого вопроса многое зависит от того, что считать государством и чем оно принципиально отличалось от более ранних догосударственных форм потестарности»[187].

Однако на этом автор и останавливается, и остается загадкой, какое общество она считает ранним государством, а какое, скажем, вождеством, где различия между ними и т. д. Не поэтому ли утверждения и выводы автора столь неопределенны.

На с. 422 читаем: «По своему геополитическому положению, полиэтничной структуре и роли в нем речных магистралей государство Эрманариха IV в. в известной мере было предтечей Киевской Руси IX в. Этот вывод, впервые сделанный М.И. Ростовцевым почти сто лет назад, несмотря на некоторый налет модернизации, находит все новые подтверждения».

Какие? Здесь, кроме умозрительного сравнения, не приведено ни одного доказательства геополитической роли «государства Эрманариха».

Далее: «Проанализированные данные нарративных источников и археологии позволяют охарактеризовать остроготское общество эпохи Эрманариха как многоуровневую социально-политическую организацию»[188].

На с. 426–427: «Еще раз отметим, что по уровню развития общественного разделения труда (агрикультуры, пашенного земледелия, различных ремесел) население черняховской культуры по сути уже достигло стадии ранней цивилизации».

Но при этом: «Социальная организация готов не обладала базовыми признаками феодального общества даже в самом зачаточном его состоянии. Да этого не могло быть и в силу еще одного, хронологического фактора – в IV в. признаков феодального общества не было нигде. Зато здесь налицо почти все характеристики формирующегося раннеклассового общества и раннего государства, как оно представляется современным исследователям»[189]. Но если это и так, то при чем здесь хронологический фактор? И почему автор не раскрывает «характеристик формирующегося раннеклассового общества и раннего государства», которые имеет в виду в своих выводах?

На с. 427 читаем: «Готы в IV в. находились между варварством и цивилизацией как в стадиальном, так и в геополитическом смысле. По ряду исторических свидетельств и объективных археологических показателей они достигли начальной ступени цивилизации».