Кстати, современные палеодемографы дают совершенно другие цифры плотности населения в Восточной Европе – 1–2 человека на 1 кв. км.

Однако, по-видимому, И.В. Зиньковской для обоснования «взрыва» были необходимы высокие значения этого параметра, но зачем делать такие сомнительные ссылки?

Так, характеризуя высокий уровень развития черняховской культуры (именно ее автор считает эквивалентом «державы Германариха»), она, используя археологические данные о находках в готских поселениях железных наральников и ссылаясь на работу В.Й. Довженка, делает вывод о ее высокоразвитом пашенном производстве. Она пишет, что на каждую семью черняховской культуры приходилось 10–12 га ежегодной запашки[174], что, по мнению автора, определяло изобилие хлебов.

Кстати, подобные сведения о запашке, но уже почему-то 8—10 га на семью, мы находим у того же М.Ю. Брайчевского, который, описывая уровень земледелия черняховской культуры, ссылается на те же страницы работы В.Й. Довженка, что и И.В. Зиньковская: «Учитывая правильную агрикультуру, при которой ежегодно под паром оставалась половина или треть пашенной земли, приходим к выводу, что на среднюю статистическую семью с двумя трудоспособными членами приходилось около 8—10 га ежегодной запашки. Именно такую площадь и могла обработать семья собственными силами при помощи тогдашней техники»[175]. Сразу же возникает вопрос: какую «технику» имеет в виду автор? Ответа нет.

Однако в работе В.Й. Довженка «Землеробство Древньої Русі» на указанных И.В. Зиньковской и М.Ю. Брайчевским страницах 183–186 ни вышеуказанных цифр 10–12 га запашки на семью, ни вообще каких-либо упоминаний о земледелии черняховской культуры нет. На этих страницах мы находим сведения о трудозатратах на одну десятину (1,1 га) в Курской области в XVII в.

Но главное в том, что В.Й. Довженок вообще никогда не исследовал вопросы земледелия черняховской культуры. В указанной работе он пытался оценить уровень развития земледелия Киевской Руси, считая его продуктивность приблизительно равной продуктивности земледелия XVII в. По его данным, на обработку одной десятины затрачивалось: на вспашку – 5,1 дня, на боронование – 2,2 дня, на сев – 0,6 дня, на жатву – 9,1 дня, на молотьбу – 4,8 дня[176]. То есть один человек (селянин-смерд) мог за день: вспахать 1/5 десятины, забороновать 1/2 десятины, сжать 1/9 десятины, обмолоть 1/5 десятины. На этом основывалось предположение автора о том, что максимально семья из 6–7 человек могла обработать только 8 десятин земли (8,8 га)[177].

Возникает вопрос: почему такие разночтения у авторов с цитируемым источником? Разве допустимо делать подобное без соответствующих пояснений? И разве из источников или по археологическим данным установлено, что каждая семья черняховской культуры имела в своем распоряжении эти 8,8 га? Откуда эти сведения, ведь ссылок ни М.Ю. Брайчевский, ни И.В. Зиньковская не предоставили. Тем более что далее по тексту диссертации И.В. Зиньковская признает, что поля при поселениях черняховской культуры не обнаружены[178]. И в итоге высокопродуктивное пашенное земледелие в «королевстве Германариха» в выводах И.В. Зиньковской существует, однако где оно применялось, неизвестно.

Но даже если гипотетически представить наличие таких полей, то возникает вопрос о возможности их обработки по указанным данным. А это значит, что перед исследователем неизбежно возникнет вопрос о наличии и количестве тягловой силы (лошадь, вол), так как отсутствие или недостаток этих сил вообще ставит под сомнение саму возможность высокопродуктивного землепользования. Однако этих сведений у В.Й. Довженка нет. Естественно, этим не озаботились и цитировавшие его ученые, а жаль, ведь тогда бы стало понятным, что для обработки площади 8,8 га черняховской семьей даже из шести-семи человек при наличии одной лошади или вола потребовалось: на вспашку 44,88 дня (при условии работы одной лошади и двух взрослых мужчин), на боронование 19,36 дня (при условии работы одной лошади и двух взрослых), на сев 5,28 дня. Итого на подготовку земли и сев около 70 дней. На жатву уходило бы около 20 дней (при условии, что работают четыре человека) и на молотьбу около 25 дней (при условии, что работают двое мужчин). То есть на подготовку и проведение сельхозработ уходило бы более 100 дней или 50 дней, если оставлять под паром половину земли. Тем более авторы не указали в своих работах состав семьи и то, как распределялись эти работы среди ее членов. Кстати, для сведения: путь, который проходил пахарь при вспашке 1 га, используя археологический наральник, равен 30–40 км.

Вообще, обращение авторов к работе В.Й. Довженка вызывает удивление. «Для определения продуктивности работ селянина-смерда Киевской Руси» автор использует «не только археологический материал, но также сравнительный материал более поздних периодов»[179]. Другими словами, автор утверждает, что уровень землепользования в Курской области в XVII в. можно приравнять к уровню землепользования Киевской Руси и более ранним периодам (каким?), – довольно смелое утверждение. По-видимому, вышеуказанные авторы считают, что тысячелетний интервал в развити земледелия значения не имеет и его можно не учитывать. Однако вызывает удивление, почему ни И.В. Зиньковская, ни другие исследователи черняховской культуры не замечают сообщения античных источников о состоянии землепользования в период, который находится значительно ближе к тому периоду, который они исследуют. Например, сообщения Марка Теренция Варрона, Колумеллы, Катона. К примеру, граждане Римской империи получали для обработки в свое распоряжение только 2 югера земли для обработки, а это всего 0,5 га, так как только эту площадь они могли эффективно обрабатывать. Поэтому ни о каком высокоэффективном землепользовании в районах черняховской культуры не может быть и речи, тем более что в ее ареале использовалось экстенсивное подсечное земледелие. Исходя из этого можно ли доказательства, приведенные этими авторами, считать корректными? Они не доказывают наличия в ареале черняховской культуры высокоразвитого пашенного производства и тем более изобилия хлебов.

Еще пример: И.В. Зиньковская утверждает, что черняховская культура – это «высокоразвитая» культура, которая уже преодолела порог цивилизации, являясь «государственной культурой королевства Эрманариха»[180].