Мэтти толкнула меня локтем, нарушая мою концентрацию.

— Ви, давай поедим. Нам нужно обсудить это задание, помнишь?

Я моргнула, глядя на нее, но ответила Алекс.

— О, конечно. Это задание. — Его губы скривились в насмешливой улыбке, давая понять, что он знал, что никакого задания не было.

— Ну, я бы не хотел мешать твоей классной работе, Вайолет. В конце концов, мы не можем допустить, чтобы будущая королева Австралазии вылетела из Академии Арбон. Какой это был бы скандал. — Он рассмеялся собственной дерьмовой шутке, и я заставила свои губы изогнуться в невеселой улыбке.

— Угу, — ответила я, и действительно, я чувствовала, что заслуживаю чертову медаль даже за то, что справляюсь с таким количеством. — Увидимся.

Глупая я, что думала, что он просто оставит все как есть и позволит мне проскользнуть к моему столику, подальше от него. Нет, принцу Алексу Австралазийскому нужно было действительно довести свою точку зрения до конца, так что следующее, что я осознала, это то, что его губы были на моих.

Я не должна была удивляться. Это была та же самая контрольная чушь, которую он вытворял каждую чертову секунду, когда мы были рядом друг с другом с тех пор, как я столкнулась с ним. И все же я была там, задыхаясь от шока, когда он поцеловал меня посреди чертовой столовой на глазах у всех наших сверстников.

Алекс прижался своим телом ко мне, проводя руками по моим бокам и ощупывая мою задницу, когда он скользнул языком по моим губам. Однако мой момент ошеломленного удивления быстро прошел, и я слегка прикусила губу, предупреждая его.

Моя молчаливая угроза откусить его гребаный язык, должно быть, была понятна, потому что он отпустил меня достаточно надолго, чтобы запустить руку в мои волосы.

— Осторожно, любимая Вайолет, прошептал он мне на ухо хриплым, но таким мягким голосом, что даже Мэтти не услышала бы его, — Мне нравится грубость. Движение его бедер подтвердило это утверждение, и я внутренне подавилась мыслью, что он только что возбудился от того, что заставил меня поцеловать его.

— Приятного обеда, девочки, — сказал он более громким голосом, прекрасно зная, что у нас была аудитория. Конечно, была. Он был гребаным наследником короны, а я победителем голосования. Мы были буквально самой горячей сплетней во всей Академии. — Увидимся позже, красотка. — Он запечатлел горячий, влажный поцелуй на изгибе моей шеи, слегка прикусив кожу зубами, затем тихо рассмеялся, уходя. Это тоже был невеселый смех. Это был мрачный звук, который отзывался всеми пятнами на его душе, и от него у меня по спине пробежали мурашки.

Мои руки сжались в кулаки по бокам, когда я последовала за Мэтти к нашему столику, где Джордан, Раф и Нолан наблюдали за нами с лазерной интенсивностью.

— Что? — спросила я. Я зарычала, когда Раф нахмурился на меня, многозначительно рассматривая мои руки.

Он выгнул бровь — вероятно, из-за моего тона, и просто покачал головой.

— Ничего, — солгал он. — Хотя у тебя помада размазалась.

Мои брови сами собой нахмурились, и я разжала один из своих кулаков достаточно надолго, чтобы отшвырнуть его.

— На мне ничего нет, придурок, но спасибо, что сделал и без того дерьмовый день еще более дерьмовым своим отвратительным отношением.

— Вау, — прокомментировал Лука с неловким смешком. — Алекс, должно быть, довольно дерьмово целуется, если он приводит тебя в такое настроение.

Вот дерьмо. Я была так сосредоточена на том, как парни смотрели на меня — на том, как Джордан и Раф смотрели на меня, — что совершенно забыла о том, что за столом были и другие их друзья. Друзья, которые не знали, что Алекс был двуличным, обманывающим куском дерьма, который несколько раз угрожал убить меня. Друзья, которым потенциально нельзя было доверять.

Мне стоило огромных усилий стереть с лица весь гнев и разочарование, но Мэтти уже пришла мне на помощь.

— О, пожалуйста, Лука, — хихикнула она, — ты не можешь распознать сексуальную неудовлетворенность, когда видишь это, потому что ты никогда так не заводишь девушек. Ви просто дерьмовая, что она не может догнать Алекса и покататься на нем, как на своем личном пони. Правда, детка? — Она игриво подтолкнула меня локтем, и на этот раз мой смех был искренним. Она намеренно назвала меня малышкой, как Алекс, и это, казалось, очистило слово от всей его жуткости.

— Да, — согласилась я, издав небольшой смешок, — что-то вроде этого. Я бросила молниеносный взгляд на Джордана… и Рафа. Будь проклято мое тело за то, что меня все еще влечет к этому ублюдку. — Вообще-то, я не очень голодна, в конце концов. Я могла бы просто просмотреть свои записи для завтрашней лабораторной по химии.

Мэтти нахмурилась на меня, как будто хотела обвинить в моем дерьме, но я уже убегала из столовой. После всего, что было с деканом, а затем с Алексом, мне нужна была секунда, чтобы просто вздохнуть. Я не собиралась понимать это, сидя за неловко напряженным ланчем с парнем, который хотел встречаться со мной, его лучшим другом, который трахал меня, пока я не увидела рай, и кучей невежественных ублюдков, которые думали, что я встречаюсь с кем-то совершенно другим.

Я издала стон, когда была на приличном расстоянии от столовой, и потерла руками лицо. — Когда жизнь стала такой сложной? — Спросил я себя, в миллионный раз задаваясь вопросом, почему я вообще решила участвовать в голосовании.

Шаги по мраморным плиткам предупредили меня о чьем-то приближении, и я тяжело вздохнула.

— Вайолет, — позвал Джордан, и я повернулась к нему лицом. Когда я услышала, что кто-то идет следом, я сначала ожидала увидеть Мэтти. А потом, когда я поняла, что это не девушка, я предположила, что Раф пришел, чтобы навалять еще дерьма.

— Джорди, привет. — Я слабо улыбнулась ему, обхватывая себя руками. На самом деле, из всех моих новых друзей он был единственным, кого я больше всего хотела, чтобы он следил за мной. — Что случилось?

Он засунул руки в карманы и наклонил голову, глядя на меня своими кофейного цвета глазами почти застенчивым жестом.

— Я просто… Я знаю, ты хотела побыть немного наедине. Я просто хотел… э… к черту все. Он посмотрел в обе стороны, вверх и вниз по коридору — как я догадалась, чтобы убедиться, что мы одни, — затем потянулся ко мне и обхватил сзади за шею.

На этот раз, когда я обнаружила, что мои губы прижаты к чьим-то другим, это вызвало у меня совершенно иную реакцию. Я замерла, но не потому, что испытала отвращение или ужас. Я замерла,