они не заметили намерения девушки вспылить или начать насмехаться над ними.

– Ей тоже было нелегко, – со вздохом продолжила она.

Эта женщина, оставившая дом отца и вышедшая замуж, собиралась спокойно исполнять роль хорошей жены и заниматься воспитанием детей. Но у судьбы оказались иные планы: спустя пять лет она потеряла и мужа, и сына. Вдобавок ей пришлось взвалить на себя тяжелую ношу и продолжить управление семейным делом.

Старой госпоже Фан тогда было очень нелегко, она могла рассчитывать только на себя. Служанки добавили, что уже спустя несколько месяцев женщине удалось стабилизировать ситуацию в денежной лавке. Сказать легко, но только старая госпожа знала наверняка, как тяжело ей пришлось.

Цзюнь Чжэньчжэнь подумала о безразличном выражении лица своей бабушки: эти воспоминания оказались не самыми приятными. Старушка казалась ей ледяной, не знающей человеческих чувств пожилой женщиной, которая искала во всем выгоду.

Как много нежных чувств было зарыто под натиском тяжелых ударов и упорной работы. А в противном случае, как еще она могла пережить трудные времена?

– Так или иначе, миновало уже десять лет. Молодой господин теперь должен обучаться и перенимать опыт ради унаследования семейного дела в будущем, – предположила Цзюнь Чжэньчжэнь.

В конце концов, старая госпожа уже выполнила свой долг.

После услышанной фразы лица служанок резко переменились, а Лю-эр просто открыто усмехнулась:

– Юная госпожа, вы, вероятно, запамятовали. Молодой господин Фан, вообще-то, парализован.

Парализован.

Юная госпожа Цзюнь остолбенела и кое-что вспомнила. Этот ребенок – последняя надежда семьи Фан – действительно, вне всяких сомнений, был парализован. По идее, он не должен был прожить даже до пятнадцати лет.

Поскольку Чжэньчжэнь плевать хотела на свою семью, девушка никогда не интересовалась делами своего младшего двоюродного брата, так что она даже не знала его настоящего имени и именно поэтому просто называла его паралитиком.

– Молодой господин вовсе не паралитик! Он болен, – возразила служанка. Возможно, так случилось из-за доброжелательного лица юной госпожи в течение всей беседы, или же прислуга в самом деле была не в состоянии вынести насмешек в адрес молодого господина.

Лю-эр, очевидно, над ними издевалась:

– А что, больные люди разве не могут двигаться?

Служанки лишились дара речи.

– Выходит, он именно парализован, – снова съязвила Лю-эр.

Юная госпожа Цзюнь постучала пальцами по столу, тем самым сорвав с лица Лю-эр ухмылку.

– Это не отменяет того факта, что все мужчины семьи Фан один за другим попадали в беду, – медленно добавила девушка. – И последний вскоре сломается.

Служанки пали духом и, очевидно, были очень напуганы. Они выглядели точно так же, как в тот момент, когда Чжэньчжэнь расспрашивала их о детях своего прадеда.

– Это весьма прискорбно… почему со всеми представителями мужского пола в этой семье случаются какие-то несчастья? – тихо сказала Чжэньчжэнь, уставившись на служанок.

Девушки уныло повесили головы: им нечего было добавить. В этот самый момент Лю-эр хлопнула в ладоши:

– Я припоминаю кое-что. Юная госпожа Линь как-то говорила, что мужчины семьи Фан прокляты.

Глава 16

Проклятие или совпадение?

Прокляты?

Юная госпожа Цзюнь взглянула на Лю-эр.

– Тогда вы впервые встретились с юной госпожой Линь. Мне обо всем рассказала ее личная служанка, – продолжила Лю-эр, с презрением смотря на прислугу. – Людям семьи Фан еще хватает наглости скрывать это, хотя в Янчэне уже каждому все известно.

Служанки больше не могли просто стоять с опущенными головами.

– Тогда здесь было много молодых девушек, и мы, служанки, находились снаружи и ждали. Когда я услышала, что останусь проживать в доме Фан, одна из служанок оттащила меня в сторону и тайком сказала, что мы должны как можно скорее покинуть это место, поскольку на семье Фан лежит родовое проклятие на отсутствие наследников. – Лю-эр подражала словам прислуги, явно сгущая краски.

Родовое проклятие на отсутствие наследников?

Юная госпожа Цзюнь помрачнела:

– И кто же наложил это проклятие?

– Конкретики я не спрашивала, лишь сказала служанке, что мы надолго здесь не останемся, и больше она не возвращалась к этой теме. Я просто забыла вам рассказать, – скривив губы, промолвила Лю-эр. – Да лучше бы и сейчас не говорила. Тот факт, что мы здесь находимся, уже огорчает.

Юная госпожа Цзюнь подняла взгляд на служанок:

– Это сделал какой-то враг семьи Фан?

Служанки тут же поникли, не говоря ни слова.

– Вам задали вопрос! – возмутилась Лю-эр. – Быстро расскажите о том, какой вред причинили вашей семье. Моей госпоже и так с семейкой не повезло, а тут еще это…

Побледневшая служанка подняла голову.

– Не совсем враг… – не могла не подметить она. – Это были слова, сгоряча сказанные братьями во время деления имущества. Но они не имели в виду на самом деле ничего дурного.

Юную госпожу Цзюнь удовлетворил подобный ответ.

– Те братья, которые вернулись в Шаньдун после того, как прадед поделил собственность.

Это был скорее не вопрос, а констатация факта.

Более того, в ее тоне не прослеживались ни издевки, ни насмешки. Одна из служанок набралась мужества и взглянула на юную госпожу Цзюнь. Выражение лица Чжэньчжэнь, как и прежде, оставалось мягким, в отличие от стоявшей рядом Лю-эр, у которой улыбка была чуть ли не до ушей.

– Верно, – служанка склонила голову. – В порыве гнева они сказали не самые приятные вещи.

По идее, разумным решением было бы передать предприятие старшему сыну и разделить управление между всеми братьями. Однако прадед по какой-то причине оставил денежную лавку только дедушке Чжэньчжэнь, а все остальные просто были отправлены в Шаньдун.

Все предприятие находилось в Янчэне, а в Шаньдуне у них не было абсолютно ничего, в том числе и статуса. Странно, если бы у братьев не было никаких претензий.

Услышав от служанки про передачу имущества дедушке, Чжэньчжэнь снова подумала о том, что, проживая в этом доме, она никогда не видела, как их навещала вся остальная родня. Мысли об этом заставили ее чувствовать себя паршиво.

Цзюнь Чжэньчжэнь кивнула:

– Так вот оно что.

– Да-да, они просто злились, но ни в коем случае никого не проклинали. – Служанка смело продолжила: – Никто этого не помнит. В дальнейшем братья могли бы все уладить, но кто бы мог подумать…

Кто бы мог подумать, что с прадедом что-то случится, а позже – и с самим дедушкой. Трудно было представить, что сказанные в сердцах слова десятилетней давности могли превратиться в родовое проклятие на потомков семьи Фан. Однако теперь единственный наследник парализован, и выходило, что эти чудовищные слова в самом деле исполнились.

Смерть родителей Цзюнь Чжэньчжэнь тоже была тому доказательством. Это подталкивало некоторых к мысли о том, что проклятие распространялось