Шрифт:
Закладка:
Спустя девятнадцать лет после убийства князя Пожарского Галицина отправили избавиться от Пробудившегося.
Им, точнее ей, оказалась… форточница. Совсем, как я.
Вот только появилась она в… Храме Выборгской губернии!
А дальше стало совсем интересно — Галицин, все это время хранивший верность Милене Пожарской, с которой он даже не успел проститься, влюбился в форточницу.
Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что она действительно была похожа на Пожарскую.
Галицин, оказавшись на распутье не придумал ничего лучшего, чем обставить все таким образом, будто пробудившийся бежал в Стужу.
Опытный уже маг, в попытках спасти свою возлюбленную, поставил на кромке Стужи походную палатку Конвоя, которая на несколько лет стала домом для спасенной форточницы.
Галицин не мог отлучаться со службы слишком часто, тем более постоянно наведываться в Стужу, но старался бывать у возлюбленной как минимум раз в месяц.
А спустя год девушка родила.
Рождение ребенка совпало с всплеском активности обитателей Стужи. Ледяные монстры и твари, словно одержимые, потянулись к Николаевску.
Точнее к той самой палатке, в которой родился необычный ребенок.
Не спасла даже внутренняя облицовка обсидианом…
Именно тогда был объявлен поход против тварей Стужи, по окончании которого Колов получил дворянство.
Именно тогда в отчаянном противостоянии тварям Стужи полегли почти все послушники Выборгского Храма.
И именно тогда погибла возлюбленная Галицина, которая, в попытках спасти своего ребенка, привела тварей Стужи… к Храму.
Когда в палатке появился взмыленный Галицин — только заслышав о вторжении, он бросил все и помчался на север — маг нашел лишь умирающего младенца.
Он забрал ребенка и отдал на воспитание своему сослуживцу, по совместительству лучшему другу и побратиму.
Я даже не удивился, когда узнал, что этот ребенок и есть Игорь Углов — одаренный, имеющий одинаковую склонность к стихиям Огня и Воздуха.
Или, лучше сказать, Ветра?
В случившемся Галицин, естественно, корил себя. Да что там, корил! Винил, занимаясь самоедством каждый день.
И когда, почти тридцать лет спустя его вызвал к себе князь Шуйский, Галицин увидел шанс.
Шанс все исправить и, возможно, отыскать в Стуже Милену.
Ведь её тело он так и не нашел.
И сейчас, лежа в палатке и не чувствуя рук и ног, Галицин мечтал всего о двух вещах.
Первое — добраться до летней резиденции Пожарских.
Второе — каким-то чудом найти Милену.
Уж не знаю, как, но, за прожитые года, образ Милены и девушки-форточницы слились в воображении Галицина воедино.
С одной стороны, это было дико романтично, с другой — отдавало маниакальной зависимостью.
* * *
— Поможешь? — одними губами прошептал Галицин, ловя мой взгляд.
— Что именно? Добраться до резиденции? Конечно!
— И это тоже, — облизал губы Галицин. — Но главное — спасти Милену.
— Сергей Геннальевич, — вздохнул я. — Не хотел вам говорить, но… Милена мертва. Она была стражем стелы и её убил другой страж…
— Ледяной ярл, Бьёрн Анкер-Кольбек, — подсказал Виш.
— Бьёрн Анкер какой-то, — послушно добавил я.
— Так и должно быть, — как сумасшедший закивал Галицин. — Только закончив службу стеле она имеет право вернуться в наш мир!
— Звучит, как сказка, — не поверил я.
— Таков был уговор князя с духом рода, — мое неверие ничуть не покоробило Галицина. — Я уверен, её дух ждет нас в резиденции! Главное, чтобы в накопителе хватило силы…
«Виш?»
— По крайней мере, он верит в то, что говорит, — задумчиво протянул фамильяр. — Что до Милены… зная родового духа Пожарских, думаю, это может быть правдой.
— Вся моя жизнь — это служение Пожарским, — глухо произнес Галицин. — И неважно, что я находился в другом лагере. Такова была воля князя… И вот я здесь, веду тебя в резиденцию рода. А Игорь… — граф кивнул на спящего мага, — мой долг Ветровым и попытка возродить род Пожарских…
Галицин облизнул пересохшие губы и продолжил.
— Ты видел мою жизнь. И единственное светлое пятно в ней, это… Милена. И я прошу… нет, требую! Помоги мне, Макс. Помоги вернуть её к жизни!
У меня в голове роилось множество вопросов:
Почему, если дух рода феникс, я выбрал Виша? Как спасти Милену? В курсе ли этой запутанной истории стела? И, вообще, сумеем ли мы добраться до резиденции Пожарских?
Не говоря уже о том, как пробиться сквозь монстров Стужи и сможем ли мы справиться с личом, пославшим умертвий в мое поместье?
Здравый смысл подсказывал, не давать Галицину надежды, и уж тем более ничего ему не обещать.
Но что-то внутри настойчиво толкало меня сказать да.
А уж когда я машинально коснулся нагревшегося амулета, в котором находилась часть сознания стелы, я понял, что у меня нет выбора.
— Я помогу вам, Сергей Геннадьевич, — негромко пообещал я. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти Милену.
— Спасибо! — граф с облегчением откинулся на спальный мешок, на котором лежал. — Ты не пожалеешь! Мы обязательно доберёмся до резиденции!
— Непременно, — кивнул я и покосился на притихшего Виша. — Но для начала, граф, нам нужно решить одну общую проблему.
Глава 11
Общей проблемой, как ни странно, был Углов.
Я не имел ни малейшего понятия, что с ним делать.
С одной стороны, он верен Галицину и с высокой долей вероятности сделает так, как скажет граф.
С другой — мало ли что придет ему в голову? Особенно, когда он узнает про свою принадлежность к Пожарским и Ветровым.
Про то, что он не племянник, а самый, что ни на есть родной сын Галицина, я и вовсе молчу.
Если я правильно посчитал, Игорю сейчас двадцать девять лет, но по стилю его общения, он больше походит на девятнадцатилетнего подростка.
Взбалмошный, немного суетливый, острый на язык…
Причем, мне было с ним комфортно, несмотря на наш обмен колкостями и остротами. Как я уже говорил — эдакий школьный друг-балбес.
И тем не менее меня смущало несоответствие его возраста и поведения, и именно в этом я и видел будущую проблему.
К счастью, Галицин понял меня с полуслова.
— Не забывай, что в нем бушуют две стихии.
Граф, после того как я пообещал ему помочь, вновь обрел уверенность в себе и своих силах. Его даже перестала смущать собственная недееспособность.
— Да, мы позиционируем Игоря, как Мага Огня, но
