— Я мимо проезжаю. Плакат с пузырьками висит, и вход ведёт по лестнице вниз на цокольный этаж? — понял свёкор.

— Да. Пробный урок ей понравился. Взяла абонемент на месяц, будет два индивидуальных занятия в неделю. А через год можно уже на групповые ходить, но это мы ещё посмотрим, как у Алёны всё пойдёт, — ответила я.

А Алла Олеговна спросила не боимся ли мы таскать ребёнка в какой-то подвал, ещё и неся туда деньги, хотя ничему полезному там Алёну не научат, это ведь не школа искусств, а потом заговорила о Марине.

Ой! Наверное, она это к тому, что кое-кто работает, а кое-кто зарплату мужа тратит?

— Может и без ипотеки обойдётся. Найдёт себе мужчину и переедет к нему, — предположил Вячеслав Викторович и вернулся к прерванному обсуждению. — А у Алёнки шапочка есть для плаванья? Она в ней смешная должна быть.

— Лена видео для меня сняла, я тебе покажу, как она хохотала, лупя по воде. Чуть тренеру по лицу не заехала! — рассмеялся Вова.

И Марина забылась.

Чтобы снова всплыть в середине сентября.

Вести с полей были такие: она решила продать машину, побыть некоторое время пешеходом, сняв квартиру поближе к месту работы.

Напрашивается вопрос. Почему меня должно это интересовать, если я Марину в глаза не видела?

Потому что у меня не было друзей.

Вова давал мне максимум своего внимания. Ещё я могла пообщаться с двумя мамочками, с которыми мы выгуливали цветы жизни на одной детской площадке, приветливыми обитателями двух квартир на нашем этаже из числа соседей, приятелем мужа, пару раз заходившим к нам в гости, и членами клана Бессоновых.

Плюс у меня был телефон, по которому я в любую минуту могла позвонить маме и Маше или списаться с хорошими знакомыми, оставшимися в родном городе.

Но этого иногда было мало. Поэтому я слушала и анализировала всё, что вещала нам Алла Олеговна, чтобы загружать себя разной информацией.

Так что я знала, какая дочь Жарковых замечательная, ведь даже в будни мотается на дачу, чтобы помочь родителям вырастить урожай, находя для них время между работой, спортзалом и своими делами.

Отмечу, что я никому в помощи не отказывала.

Свёкры сами взвалить на меня садовые работы не пытались. То ли не доверяли, то ли понимали, что не получится, ведь я хитрая и ленивая.

Так вот о чём речь: Марина переезжает.

Испытательный срок у неё завершён безупречно, ей едва ли не повышение уже предложили, ведь она такая умница и кудесница (со слов Аллы Олеговны, держащей нас всех в курсе), дачный сезон заканчивается, покупатель на авто найден, и у трудящейся пчёлки выпадает свободная минута, которую она хочет потратить на новоселье.

И вот незадача, у неё оказалась та же проблема, что и у Вовы после возвращения.

Все старые связи потерялись, а новыми она ещё не обросла настолько, чтобы собирать их у себя в качестве гостей.

И что в таком случае делать?

Я бы подумала, что новоселья при переезде со съёмной студии в съёмную однокомнатную квартиру мероприятие необязательное, особенно при недостатке друзей, и выкинула это из головы.

А Марина поступила иначе и занялась организацией новоселья, пригласив своих родителей и Бессоновых.

В число последних вошли и мы.

Обратилась она к нам не через Аллу Олеговну, а сама позвонила Вове и спросила, не желает ли он с женой и дочкой осмотреть её новое место жительства. Заодно она с нами познакомится, а то всё не удавалось пересечься.

— Что ты ответил?

— Сказал, что можно, но надо у тебя уточнить, какие у нас планы на субботу, — пересказал мне муж их разговор.

Видимо, я всё же не очень ревнивый человек. Потому что сначала подумала, что, наконец, воочию увижу ту самую Марину, а следом поставила перед собой цель купить какой-то подарок по случаю новоселья.

И только тогда, когда уже поздно вечером Вова вспомнил, что нужно подтвердить наше согласие и принялся писать сообщение своей старой знакомой, сказав мне:

— У меня её номер был только в старом телефоне, а она мой в симке сохранила.

Я догадалась, что теоретически меня должно волновать то, что у супруга есть номер некой дамы, с которой он не состоит в родственных отношениях и не связывается по рабочим моментам.

— Ясно.

— На всякий случай предупрежу, — как-то неуверенно проговорил Вова. — Когда мелкими были, наши мамы шутили про жениха и невесту. Больше этого нет, да и в те годы никогда мы друг на друга не смотрели.

— Я догадалась.

— Если старики выпьют и начнут вспоминать, как нас женили в детстве, ты не обращай внимания. Это ерунда.

— Понятно. Волосы ей выдирать от ревности не кинусь, — пообещала я.

И не кинулась.

Ни на Марину. Ни на Аллу Олеговну.

В гостях

Я почти час потратила на причёску и дневной макияж, чтобы придать себе вид как бы естественный, но в разы лучше того, что вижу в зеркале каждый день.

И нет, это было сделано не для того, чтобы не проиграть на фоне распрекрасной Марины.

А потому что я женщина в декрете, и кроме магазинов, свёкров и педиатра мне себя показать негде, а иногда хочется и кудри завить, и обувь на каблуках выгулять.

Так вот я красивая с мужем и дочкой отправилась в гости.

Худощавая брюнетка среднего роста оказалась… обычной.

Такая земная женщина в сарафане на пуговицах, которая обрадовалась компактному ручному миксеру, принесённому нами в качестве презента в честь новоселья и знакомства.

— Как хорошо! У меня здесь даже венчика для сбивания нет, вилкой работала, — сказала она, приглашая нас к столу.

Мы приехали последними, а уехали первыми, но эти два часа были интересными.

Как это часто бывает, центром внимания была Алёна. В новом платье и полосатых колготках она была похожа на пчёлку.

— Какая она маленькая! На фотографиях казалась больше, — поделилась впечатлениями Марина.

— Она у нас каждый день вытягивается. Какие фотки ты видела? — спросил Вова.

Такс, значится, сам он ей изображение дочери не показывал, должно быть Алла Олеговна похвасталась.

Или поплакалась, ведь внучка хоть и избавилась от многочисленных складочек на ручках и ножках, но всё так же была умилительно щекастенькой?

Да и попка никуда не ушла, так что одежду мы всё ещё покупали размером чуть больше, чем указано в возрастной сетке, чтобы ребёнок не чувствовал скованности и швы не тёрли нежную кожу.

— Фото, где