Ворота типографии были то ли выбиты, то ли сами повалились от времени и валялись на земле, заметенные пылью. Макар осторожно перешагнул их и вошел на территорию комбината. Растительности там практически не было, лишь кое-где пробивались из потрескавшейся земли хилые пучки травы. Дверь центральной проходной перекосило, и она никак не хотела поддаваться. После нескольких бесплодных попыток Макар плюнул и решил найти другой вход. Часть дверей была заколочена, но в зоне погрузки ему повезло: деревянные ворота оказались настолько трухлявыми, что он без труда отломил штакетину и открыл щеколду калитки.

Внутри были впечатляющие своды, напоминающие готический собор. Краска давно осыпалась и обнажила изначальную красоту форм. Несмотря на то что завод был построен в ранние советские годы, архитекторы явно вдохновлялись классической промышленной архитектурой. «В провинцию тренды доходят позже, – подумал Макар. – Ну или потому что комбинат важный, хотели покрасивее сделать. Все-таки на открытие сам Сталин приезжал».

Оборудование вывезли при расселении города; каждый шаг Макара отдавался эхом в пустых цехах. Он постоянно останавливался, чтобы снять тот или иной артефакт: обрывки старой газеты, замасленную рабочую робу, пачку из-под папирос «Бокс». Через огромные окна проникало много света, в лучах которого летали мелкие снежинки пыли. Макар чихнул и тут же испугался: звук вышел таким громким, что казалось, содрогнулось все здание.

Он блуждал по типографии уже более получаса, когда посреди грязи и мусора ему наконец попалась интересная находка. На чугунном полу под одним из массивных столов валялась сломанная шрифт-касса с рассыпанными вокруг литерами. Видимо, ее уронили при упаковке оборудования. Рядом лежала металлическая верстатка. «Как она вообще здесь уцелела? Повезло, что город закрытый, так бы ее давно уже кто-то сдал на металлолом или просто поиграл бы и выкинул», – удивился Макар. Он бережно отряхнул наборную пластину и положил к себе в рюкзак. Макар решил собрать к ней в комплект и немного литер – вместе с ними получился бы отличный сувенир. Неожиданно его посетила, казалось, блестящая идея: он решил собрать из букв слово «правда». Если снять их на верстатке, получится идеальная обложка для фотоистории о бывшем газетном моногороде. Немного покопавшись, он нашел нужные литеры и, протерев, сунул в нагрудный карман ветровки.

Макар посмотрел на экран смартфона: до заката оставалось чуть больше трех часов. На всякий случай он решил ускориться, чтобы осмотреть как можно больше цехов. По большей части его ждало разочарование: в просторных пустых залах не было ничего, кроме сломанной мебели и прикрученных к полу железных верстаков. В одном цеху и вовсе провалилась крыша и повсюду лежали груды кирпича вперемешку с битым стеклом и остатками ржавых ферм.

Макар уже успел порядком подустать от прогулки по брошенному комбинату, когда его внимание привлекла небольшая деревянная дверь. Он подошел и дернул ручку – на удивление, та оказалась не заперта. Внутри одна на одной стояло несколько рядов трухлявых коробок, нижние сильно смялись от наваленного на них веса.

«Ого, похоже, кое-что все-таки забыли при переезде!» – подумал Макар с предвкушением. Он достал из рюкзака фонарик, подсветил себе и открыл одну из коробок: она была доверху забита маленькими разноцветными книжечками. «Паспорта! Выходит, Алексей не врал!» С азартом ребенка, добравшегося до новых игрушек, Макар принялся вытаскивать из коробки поддельные документы. Каких паспортов там только не было: голубые британские, бордовые американские, серые немецкие… Страницы во всех были пустыми – видимо, заполняли их уже в другом месте. В другой коробке оказались деньги: фунты, франки, рейхсмарки, доллары, чехословацкие кроны и польские злотые. Макар взял на память немецкий и британский паспорта и набрал ассорти различных банкнот – наверняка их можно будет выгодно сбыть нумизматам. Так, глядишь, и поездка отобьется с лихвой.

От поднявшейся пыли першило в горле. Аккуратно сложив все найденные артефакты в рюкзак, Макар достал бутылку воды и сделал несколько глотков. В животе немедленно заурчало. Только теперь Макар осознал, насколько сильно проголодался.

С собой у него были сэндвичи и шоколадный батончик – стандартный набор, который он брал на фотовылазки. Поскольку до возвращения Алексея еще оставалось время, Макар решил устроить себе небольшой пикник. Он легко нашел дорогу обратно в транспортный цех и вышел на улицу через ту же калитку, в которую вошел. После полумрака типографии дневной свет заставил Макара сощуриться. За то время, пока он бродил по комбинату, успело разгуляться. Облака рассеялись, и над Правдинском разливалось синевой глубокое осеннее небо, на котором бледным серпом уже обозначился узкий месяц.

Макар вышел за ворота и направился к мосту. Ему в ладонь внезапно ткнулся чей-то мокрый нос. Воображение тут же нарисовало стаю капающих слюной бешеных псов. От страха и неожиданности он отскочил в сторону и врезался лбом в фонарный столб. В этот момент сквозь звон в ушах он услышал, как женский голос закричал:

– Грей, фу!

Пару секунд спустя кто-то осторожно коснулся его плеча, и тот же голос спросил:

– Вы в порядке? Не сильно ушиблись?

Макар все еще не мог прийти в себя, поэтому промычал что-то неопределенное.

– Вы его простите, пожалуйста, – продолжала она. – Грей такой дуралей! Тут люди очень редко бывают, вот он и обрадовался…

Макар наконец повернулся к незнакомке: она оказалась девушкой лет двадцати пяти – двадцати семи. Не очень ровная стрижка каре. «Как будто подравнивала сама, перед зеркалом», – подумал Макар. Одета в джинсы и безразмерное полупальто в красно-черную клетку, похожее на толстую фланелевую рубашку. На ногах – стоптанные кроссовки. Несмотря на свой дачный вид, а может быть и благодаря ему, девушка показалась Макару симпатичной. Он отдельно отметил ее длинные стройные ноги. Рядом с ней без поводка и ошейника крутилась огромная серая дворняга, по виду что-то среднее между овчаркой и лайкой. Макар с детства опасался собак – его как-то сильно укусила за ногу соседская такса, – поэтому смотрел на Грея с недоверием, даже несмотря на то что тот дружелюбно мотал хвостом.

Внезапно улыбка на лице девушки сменилась обеспокоенностью:

– Ого, да вы поранились! Подождите, я сейчас что-нибудь найду.

Она принялась суетливо хлопать по карманам пальто, пока наконец не достала из одного из них хлопчатобумажный платок с цветком в уголке. Макар узнал рисунок – такие были у матери в его детстве в конце восьмидесятых – и с удивлением подумал, что последний раз видел тканевый платок лет двадцать назад.

– Вы не переживайте, он чистый, – сказала девушка, поймав его взгляд. – Просто, как