ты хочешь развода, и все.

Охренеть, блин, не встать.

Вот это информация через три года после развода.

Я-то думал, у нас все было тип-топ… Ну, пока не получил результаты ДНК-теста.

То есть, по ее мнению, я законченный дебил? Не нашел в себе смелости сказать ей, что все кончено, и вместо этого подделал тест? И Майя вот эту вот хрень держит в голове вот уже три года?!

— Тебе не стоило утруждаться, Артем, — продолжает Майя. — Я бы и так ушла, тебе просто нужно было сказать, что разлюбил.

— Майя! — я почти ору, забыв, что мы находимся в кафетерии. — Я не хотел никакого развода с тобой! Я не прекращал тебя любить и уж тем более не хотел, чтобы ты ушла. Мне это в страшном сне не снилось!

— Но…

— Без «но»! — продолжаю резко. — Уж прости, но я не знал, что у нас, оказывается, были какие-то проблемы в браке. Я вместе с тобой ждал рождения дочки, понятное дело, нервничал, как все пройдет. Может, смурной ходил, но то было просто от переживаний. А когда она родилась, я еще больше переживал, хотел, чтобы у вас всего было достаточно. Денег пытался побольше заработать, чтобы мы купили новый дом. Сюрприз тебе готовил…

При этих моих словах у нее на ресницах начинают дрожать слезы.

— Зачем же ты тогда подделал тест? — спрашивает она дрожащим голосом.

— Я не подделывал его! — стучу ладонью по столу. — Не подделывал!

— Подделывал! — говорит она со всхлипом.

Непробиваемая.

— Окей, дорогая моя, — развожу руками. — Давай сделаем новый, чего проще. Вот пойдем прямо сейчас и сделаем. Ты же доверяешь этой клинике, так? Никаких друзей у меня тут не работает.

— Пойдем и сделаем! — Майя гордо задирает нос.

Посмотрим, кто прав, а кто виноват в этой истории.

Глава 23. Правые и виноватые

Артем

После того как мы сдали тест ДНК на отцовство, Майя объявила, что идет проводить время с дочкой. А я, типа, могу проваливать на все четыре стороны. Конечно, она не сказала этого вслух, но посмотрела на меня соответствующе.

Сказать, что это задело меня, — ничего не сказать.

Я в этой истории как будто лишний элемент. К этой семье ну вообще никак не причастный… И Майе на хер не нужный.

Ну я и ушел.

Результаты теста будут только завтра, а сейчас мне решительно нечего делать. Брожу теперь по столице, привожу в порядок мысли. А они в таком хаосе, будто у меня в башке взорвалась бомба… Информационная так уж точно.

Меня до сих пор трясет от эмоций после сегодняшнего «райского» утра и всех откровений, что случились между мной и бывшей женой.

Я даже примерно не представляю, что она должна обо мне думать, чтобы наворотить в своей голове такое!

Ишь ты, какое я мурло, оказывается. Женился, ребенка ей забахал, а потом подумал: а зачем мне долгожданный младенец, молодая красавица-жена? Такое добро обычно никому не нужно, так? За ним не охотятся, его не берегут… Дай-ка я смастрячу с другом поддельный ДНК-тест, в нос ей суну, чтобы она свалила от меня, роняя тапки. Так, что ли?

Верх идиотизма.

А Майе не приходило в голову, что я попросту не стал бы так париться? Друга припрягать, еще чего. Распечатал бы форму, в фотошопе чуть подправил — и вуаля, вот тебе поддельный тест.

Вот только не подделывал я ничего.

И тест стопроцентно не ошибочный, потому что я потом все проверил в другой клинике! На всякий случай перестраховался. И сделал я это именно потому, что мне вешаться хотелось из-за этого отрицательного результата.

Что ж за семья у меня была, что Майя подумала обо мне так плохо? Как такое вообще могло прийти ей в голову? Или это она так для себя решила, чтобы оправдать собственный левак? Типа это все не я, это он…

Ну правильно, чтобы кого-то оправдать, нужно кого-то очернить.

Вот только лучше бы она честно и откровенно призналась мне в том, как все было. Повинилась бы…

Я бы, может, еще тогда ее простил.

Может, Майя это все нахуевертила, потому что думала, что не прощу?

Не простят того, кто прощения не просит, — прописная ведь истина.

Если бы Майя искренне попросила прощения, я бы простил. Пусть со временем, пусть изрядно потрепал бы ей нервы, побесился, но простил.

Через какое-то время я понимаю, что окончательно заблудился. Вроде бы гулял по центру, а теперь вокруг меня какие-то убогие, серые здания…

Достаю телефон, включаю геолокацию и вызываю такси.

Пора вернуться в отель и еще раз с ней поговорить. Без всяких масок, ужимок и прочего.

Через какой-то час езды по всем мыслимым пробкам я добираюсь до отеля.

Поднимаюсь на свой этаж, прохожу в номер.

Тут темно, как и на улице — уже вечер.

Включаю свет, прохожусь по номеру. Убеждаюсь, что Майи нет в моей спальне, где она в последние ночи обитала.

Подхожу ко второй спальне, стучу. Она сто пудов закрылась там и теперь будет изображать смертельно обиженную.

— Майя, открой, пожалуйста, давай по-человечески поговорим, — прошу ее.

Разве она мне отвечает? Фигу с маслом.

Снова стучу, настойчивее:

— Майя, я же все равно войду. Просто поговорим!

Ноль реакции.

Тогда я хватаюсь за ручку.

К моему удивлению, спальня оказывается не заперта и абсолютно пуста.

Странно… уже вечер, Майя к этому времени уже должна бы быть тут. Где ей еще быть? А часы посещения в клинике уже закончены. Тоже пошла гулять, как я?

Совершенно бездумно захожу в комнату.

Отмечаю, что здесь уж слишком чисто.

Майя — аккуратистка, у нее всегда прибраны вещи и заправлена кровать. Но обычно хоть что-то да говорит о ее присутствии. Зарядка для телефона, воткнутая в розетку возле кровати, или чемодан, который она засунула под кровать по приезде. Но сейчас тут ничего этого нет, девственно чистая спальня.

Подхожу к шкафу, открываю и убеждаюсь — он пустой, как и все полочки в прикроватной тумбе.

До меня наконец доходит очевидное.

Майя съехала.

Когда я окончательно понимаю, что Майи и след простыл, становится дико не по себе.

Помню тот вечер, когда она ушла от меня, пока еще были женаты.

Я наорал на нее, сказал, чтобы проваливала к такой-то матери. Ушел, чтобы, не дай бог, не натворить непоправимого.