— Не вернулся, — перебиваю его. — Макс, у тебя что-то срочное?

— Что злой такой? Случилось чего? Или опять Майя делает мозги?

Я уже жалею, что проболтался ему по поводу Майи. Я сейчас решительно не способен слушать чье-либо мнение касательно наших отношений.

А Макс буквально выливает на меня это самое мнение:

— Говорил же, не стоит тебе с ней мириться. От нее одни проблемы, весь мозг тебе выест ложечкой… Оставил бы ты ее, да домой. Ну не любит она тебя, прими уже. Мне это изначально было видно…

— Извини, Макс, дела. — На этом я сбрасываю вызов.

Не могу его слушать. Последние его фразы не в бровь, а в глаз.

Сколько раз я себе это говорил: прими, Артемка, тот факт, что на хер ей не сдался.

Оно ведь и раньше было так — я вокруг нее вьюсь, а она…

Кто-то в отношениях всегда любит больше, это данность. И этим кем-то, без сомнений, всегда был я. Изначально, как ее увидел, так слюни и потекли, до сих пор текут.

Вот только я заебался любить один. По поведению Майи видно, что ей оно на хрен не упало. Хотя бы судя по сегодняшней выходке.

Зачем она себя так повела, а?

Любящие женщины таких выкрутасов не делают.

И что теперь?

Я останавливаюсь посреди улицы, совершенно потерянный.

Все внутри аж зудит от желания ее увидеть, как-то прояснить ситуацию.

Не, я могу, конечно, гордо ждать ее в номере, чтобы раздать пилюлей, когда придет. Заодно объяснить ей, что от меня бегать не надо, но…

Я уже один раз гордо просидел без нее три года.

На хер такие эксперименты. А то вдруг она только за вещами и придет.

Спешу туда, куда она все равно придет, — в клинику.

Глава 22. Точки над i

Артем

К моему удивлению, медсестра сообщает, что Майя к Полине еще не приходила. Просит вернуться в часы приема, ведь еще слишком рано.

Только тут догадываюсь посмотреть на часы. Еще ведь целых сорок минут до того, как начнут пускать к маленьким пациентам. Я немного потерялся во времени.

Что ж, подожду, я терпеливый. Почти.

Спускаюсь в кафетерий, чтобы купить кофе.

Собираюсь занять выжидательную позицию в коридоре, но… Майя здесь.

Она сидит в самом дальнем углу большого зала.

Ввиду того, что еще сравнительно раннее утро, зал пустует. Майя выглядит очень одинокой, сидя с бумажному стаканчику кофе перед ней. Такое ощущение, что она ничего вокруг не видит, смотрит в никуда, при этом выглядит грустнее некуда.

Чем ближе подхожу, тем больше убеждаюсь: сегодня утром горе случилось не у меня одного. Наша ссора ранила и ее тоже.

У Майи красные глаза, будто успела изрядно порыдать.

Снова.

Из-за меня? Ну е-мое, я ж не хотел! Надо завязывать ругаться, так никаких нервов не хватит.

Все, чего я хочу, — мириться.

Тихонько к ней подхожу, зову ласково:

— Малыш?

Майя вздрагивает, резко поворачивается, впечатывает в меня обиженный взгляд.

Я шумно вздыхаю, присаживаюсь напротив. Говорю тем же ласковым тоном:

— Малыш, я не слал тебя на хер сегодня.

— А я вот услышала другое, — ее голос звенит от обиды.

Женщины, е-мое…

Снова вздыхаю, пытаюсь ей объяснить:

— Ты неправильно меня поняла. Я сказал «если», понимаешь? ЕСЛИ! Не обижайся на ерунду…

— Это все не ерунда, Артем! — она смотрит на меня с осуждением. — Вопрос деторождения можно назвать как угодно, но только не ерундой!

В этом она, бесспорно, права.

Дети — для меня тоже очень важный вопрос. Однако изначально, когда я делал Майе предложение, мы это обговорили вместе с прочим. У нас с ней было одно на двоих желание заиметь большую семью. Я хотел детей, хотел обеспечить им то самое пресловутое счастливое детство, чтобы не как у меня.

Майя тоже хотела детей!

Детей — множественное число, а не одну лишь дочку.

— С чего вдруг ты расхотела иметь еще детей? Ты же сама мне говорила, что хочешь троих, не помнишь, разве?

Майя снова смотрит на меня с обидой и подмечает:

— Это было давно.

Меня начинает потихоньку колбасить.

— А может, это ты от меня рожать не хочешь? В этом дело? — щурю глаза. — Ты скажи, если это у тебя принципиальная позиция.

Майя кривит губы и смотрит на меня с издевкой.

— Я тебе уже один раз родила, ты не оценил! С чего вдруг я должна делать это еще раз?

Эта дева знает, как разогреть мой мозг до тысячи градусов за секунду.

— Ты сейчас серьезно, Майя? — тихо закипаю. — Я показывал тебе результаты ДНК-теста…

— Артем, я все знаю, — говорит она с таким видом, будто только что разоблачила меня в страшных махинациях.

— Что ты знаешь? — хмурюсь.

— Я не дура! — Майя морщит нос, будто унюхала что-то крайне неприятное. — Ничего что у тебя приятель работает директором в той же лаборатории анализов, где ты сделал тот ДНК-тест? Я не сразу поняла, да, но со временем сложила два и два! Ты попросил его, вот он тебе и помог с результатами, а ты потом сунул их мне под нос.

Не дура она, ага…

— Майя, ты всерьез сейчас обвиняешь меня в том, что я подговорил приятеля подделать собственный тест на отцовство?

— Я и тогда не верила тому тесту, и сейчас не верю, — она стоит на своем насмерть. — Результаты фальшивые, Поля — твоя дочь!

О как.

Выпадаю от ее утверждений в осадок.

Хочу возразить, но она опережает:

— Я, конечно, понимаю, почему ты это сделал, Артем…

Опа, а вот это уже интересная информация.

— И почему же, по-твоему, я это сделал? — спрашиваю, приподняв левую бровь.

Аж распирает от любопытства, что, по ее мнению, даже чисто теоретически могло сподвигнуть меня на такой идиотизм.

Майя морщится, отворачивается в сторону и отвечает:

— Я не слепая, видела, что у нас в последнее время не все ладилось. Если сравнить наш брак в начале и в конце, получится небо и земля. Ты все время злой ходил, недовольный, а я старалась как могла. Я знаю, что не идеальная, но я честно старалась! Но беременность, роды, младенец… Это все тяжело было, я понимаю… И все равно, ты мог просто сказать, что тебе надоело, что