конкурентов приступить к выпуску протезов из микропористой резины. Вообразите человека с ампутированной ногой. Ну так вот, достаточно снять слепок со здоровой ноги и по ее форме сделать протез, чтобы получить идеально симметричную конечность, которая снимается и надевается так же легко, как ботинок, да еще при этом сохраняет гибкость настоящей ноги. И баста, разом покончено с фантомными болями! Ибо «болящая ампутированная нога» считается как бы изгнанной и потому безутешно страдающей сестрой той, что осталась. Примерно так, если говорить образно, это выглядит в теории. Если она верна, то моя молекула «бета» горит синим пламенем.

Доктор Аргу достает из ящика пудреницу и открывает ее. В ней находится розовое вещество, похожее на вазелин.

— Мод согласилась его испробовать, — говорит он. — Это, возможно, самое лучшее, что пока придумано для того, чтобы культя инвалида сохраняла одновременно крепость и гибкость. А вполне очевидно, что вместе с решением проблемы культи исчезнет и проблема фантомной боли. А значит, по крайней мере в этом вопросе мы не отстаем от американцев. Но они бьют нас во всем, что касается организации рекламы и сбыта продукции. В то время как Уильям изощряется в изготовлении все более и более сложных протезов, наши конкуренты выбрасывают на рынок дешевые резиновые руки и ноги, так что скоро их можно будет покупать в аптеках, подобно презервативам. Я знаю, что говорю! Во Франции, возможно, такой трюк и не пройдет! Но в нашей стране не так уж много ежегодно появляется калек, чтобы сделать производство протезов Кэррингтона рентабельным! А возьмите Америку! Хотя бы две такие небольшие страны, как Сальвадор и Гондурас, — я даже не представляю толком, где они находятся, — сколько там стычек, крови, настоящее царство инвалидов! Я неоднократно говорил об этом Уильяму. Устройтесь в Мехико, в Рио, там, где какой-нибудь жалкий проволочный протез продается на черном рынке! Ибо здесь, во Франции, не продержишься! Нет! Как бы не так! Он и слушать ничего не хочет. Разве настоящие промышленники-бизнесмены так себя ведут? Кэррингтон — это скрипичный мастер, изготавливающий инструменты, достойные великого Страдивариуса, в то время как толпа требует электрогитар. Поверьте, я совершенно обескуражен настоящим ходом событий!

Доктор вздохнул и после короткой паузы добавил, как бы делая окончательный вывод:

— Я уже очень стар! И однако думаю, что следует вернуться к натуральным эндоморфинам! Уверен, что правда на моей стороне!

Глава 8

Кларье понадобилось немало времени, чтобы до конца осознать смысл и значение последних, преисполненных разочарования слов Аргу. И теперь он, как мог, старался успокоить доктора.

— Вы непременно должны продолжать работу! — твердил он. — Подумайте, сколько людей страдает сейчас в мире! И не только инвалидов с ампутированными конечностями. А ведь ваша чудодейственная молекула могла бы облегчить самые разные виды боли. Если я правильно понимаю, конкурирующая фирма способна добиться большого преимущества в производстве протезов, но перевес в борьбе с болью все равно останется на вашей стороне.

— Да, — соглашается Аргу.

— Если Кэррингтону даже и придется принять условия фирмы «Стретчер», то вы абсолютно свободны и можете передать ваше открытие любой другой фирме!

— О, разумеется! Но мне не хотелось бы ссориться с Уильямом. Из-за наших общих воспоминаний, а также из-за Мод. Извините меня, комиссар, но эта беседа меня утомила.

— Но ведь вы еще не приняли никакого решения! Вы касались этой темы в разговоре с Кэррингтоном?

Доктор вздрагивает и явно смущается, отчего Кларье яснее ясного понимает, что главврач до сих пор так и не осмелился подойти к своему патрону.

— Мои вопросы рождены вовсе не праздным любопытством, — обращается к Аргу Кларье, — мне просто обязательно нужно понять отношения, существующие между вашими двумя предприятиями.

— Да что вы, — протестует Аргу. — Сейчас между нами вообще нет никаких связей!

— Не уверен, — тянет Кларье. — Вы забываете, что Антуан убит. А это доказывает, что среди вашего окружения находится агент фирмы «Стретчер». Я хочу посоветовать вам, доктор, быть повнимательней к окружающим.

— А что вы собираетесь делать в ближайшее время? — спрашивает Аргу, внезапно встревожившись.

— Искать того, кто уже сейчас вовсю старается разорить Кэррингтона. Поселюсь в вашем лечебном центре, поживу немного, понаблюдаю, поразмышляю.

— Уильям может не согласиться с этим.

— Тем хуже для него. Ему так или иначе придется потерпеть. И прямо сейчас я собираюсь задать ему ряд вопросов.

— Он вас не примет. У него в разгаре приступ подагры.

— Ну хорошо, подожду.

Кларье долго жмет руку Аргу. Он еле сдерживается, чтобы не сказать старому доктору: «Я здесь, старина, так что вам нечего бояться». Но комиссар никогда не умел находить нужные слова в решающие моменты. И поэтому молча уходит, вознамерившись побеседовать теперь с доктором Мелвиллем. Кларье без конца посылают от одного кабинета к другому, но он ничего не имеет против того, чтобы слегка поплутать по центру, это позволит ему лучше понять масштабы здания. На несколько минут он останавливается в комнате физической реабилитации. Каких только тренажеров здесь нет! Один надо тянуть, на другом крутить педали, на третьем поднимать гири, на четвертом грести, на пятом боксировать… Виднеются гантели, мячи, шведские стенки, канаты для лазания. Весь этот инвентарь также производится компанией Кэррингтона. Да, тут производство с размахом! Можно только представить, какие огромные интересы поставлены на карту в битве за обладание всеми этими богатствами.

— Впечатляет, не так ли, комиссар?

К нему подходит Патрик — руки в карманах, незажженная сигарета в зубах, неизменная насмешливая улыбка, — оказывается, он занимался спортом.

— Несколько минут в день я имею право отдохнуть, — шутит он. — Некоторые думают, что раз психиатр целый день работает сидя, он не устает! Чушь! Ведь приходится все время иметь дело со страданием людей, и от тебя требуется не только понять их боль, но и вжиться в нее, пропустить сквозь себя. Вот и прихожу сюда время от времени очищаться.

— Что вы знаете о фирме «Стретчер»? — без раскачки переходит в атаку Кларье.

Патрик со смехом протестует:

— С вашей прямолинейностью и желчь может в голову ударить! Брякаете прямо в лоб без подготовки. А что именно вас интересует? У меня о ней только самые общие сведения. Ничего особенного. Международная корпорация по производству протезов.

— Вы когда-нибудь связывались с ними?

— А с какой стати, черт возьми, я бы с ними связывался? Все эти протезные страсти меня мало интересуют, это царство Кэррингтона. Вот так. Пусть сам и разбирается. Но если вы хотите знать мое мнение, то пожалуйста: эту партию он уже проиграл.

— Почему?

— Да потому, что он изготавливает на заводе в Детройте слишком сложные,