- Дак это… На словах всё легко… Стос – зверюга хищная.

- Он ранен.

- Раненый зверь ещё опасней.

- Да не меньжуйся, старик. Всё будет зер гуд.

- Не нравится мне всё это.

- Ну, знаешь, я тоже не в особом восторге. Просто хочется напоследок сорвать крупный куш. Короче, дело к ночи! Ты в деле?

- Будь спок, Угрюм, я в деле!

На этих словах распахнулась входная дверь. Уже одетая, причёсанная Таня с живым блеском в глазах оглядела нас и, улыбнувшись, произнесла:

- Ну что, мужчины, поговорили? Идёмте завтракать.

……

Когда мы остались с Таней наедине (Настя увязалась за дядей Серёжей, который предложил построить для Шарика будку), я решил поговорить с ней начистоту.

Разговор предстоял тяжёлый.

- Таня, как ты смотришь на то, чтобы ты, я и Настя поехали в Крым? Сняли бы или даже купили дом с садом, виноградником… и что там ещё бывает. Ты только представь себе: море, солнце… Я приобрёл бы какое-нибудь судёнышко, и мы выходили бы в открытое море… а не понравится - местные контрабандисты за хорошую плату в любой момент могут переправить нас в Турцию. А уж оттуда мы вольны отправиться куда захотим, были бы деньги. И весь мир у наших ног. Куда хотим, туда летим. Хочешь во Францию, хочешь в Америку. В мире обязательно найдётся уголок, где нам понравится и мы осядем, чтобы жить спокойно, без суеты и страха. Я не знаю, куда мы поедем… Мечта моя слишком туманна… Но я знаю одно, здесь не будет нормальной жизни… Ты меня понимаешь?

Таня ласково коснулась пальцами моих губ. Я умолк.

- Ты не волнуйся, Стёпа. Я понимаю тебя. Но как же так – взять и уехать?

- Поверь мне, так нужно.

- Хорошо. Ты мужчина, ты решаешь. Только то, что ты предлагаешь, стоит больших денег. Очень больших.

- Да, вот об этом я и хотел поговорить. Мы завтра с Сергеем едем к старым своим знакомым, которые должны нам огромную сумму.

В её глазах мелькнуло недоверие.

- Стёпа…

- Пожалуйста! Не спрашивай меня ни о чём! И вообще не думай об этом. Просто доверься мне. Хорошо?

- Я не знаю…

- Я знаю! Завтра в двенадцать тридцать поезд на Симферополь. Соберёшь только самое необходимое, возьмёшь билеты и будете с Настей ждать меня на перроне.

- Стёпа, я боюсь.

- Сделай, как я прошу! Остальное на мне. Договорились?

- Стёпа…

- Сделай, как я прошу! Не думая.

- Хорошо, - сказала она и… расплакалась.

Я прижал её крепко к груди и стал гладить по голове, успокаивая, как маленькую.

- Ну, не плачь… Ну, Танюша… Всё хорошо… Не плачь…

……

Мы выехали поздней ночью.

За рулём сидел Привоз. Вождение, правда, не мешало ему болтать всю дорогу без умолку.

- И на шо мне здалась такая жизнь, если у ней не будет взлётов и падений. Скучно, девицы! Дайте мине выпуклости и впуклости, а до них ишо выражей. И шо с того, шо имеется риск угодить головой у канаву, из канавы я…

- Ну помолчи ты, ради Христа! – потребовал Порох. – А то, клянусь, выкину из машины к чёртовой матери!

- Есть ещё Порох! – восхищённо воскликнул Привоз. – Одно нехорошо – невры! Так говорил мой кишинёвский дядя Амадей: невры! Вам, господин Порох, нужно кушать яблочный кисель. В яблочном киселе крахмал и железо, а такая гремучая смесь укрепляет невры. Но может случиться понос. Спросите у кого хочете. Особенно после кислого молока. Так шо делаете выбор. Крепкие невры и жидкий стул или…

Сачок сидел рядом с Привозом, на переднем сиденье. Он обернулся к нам.

- Может, его придушить? Я справлюсь одной рукой.

- Ну ты, дирижёр! – прикрикнул на него Привоз. – Держи свою клешню при себе, а то вырву с корнем - и тебе нечем будет теребить своего дружка.

- Ладно, хватит базарить, в натуре! – приказал я. – Скоро нас ожидает… неизвестно что. Не знаю, как вам, а мне нужно настроиться.

- Брось, бугор, пове…

- Закрой фонтан, я сказал! До тех пор, пока не приедем – все умерли!

Мы подъехали под утро, около пяти.

- Вон их дом! – указал Сачок.

- Мать вашу! – крикнул я. – Туши фары! Глуши мотор! – Я схватил Сачка за шею. – Ты мог заранее предупредить?

- Ты сказал молчать.

Я в сердцах сплюнул и показательно вздохнул.

- Ох, мля!.. Ну и командочка!.. Ладно, выгружаемся. Дверьми не хлопайте!

- Не ссы, бугор! В такое время спят даже самые страшные грешники.

- Да? Тогда интересно, почему ты, сука, бодрствуешь?

Мы вылезли из машины. В ста метрах от нас в окружении высоких «корабельных» сосен стоял мрачный дом. К нему вела извилистая, едва заметная тропа.

Ночь была светлой. То ли благодаря надкусанной серебряной луне, то ли из-за уже приближающегося рассвета.

Я задрал