– Понятно. В том смысле, что ничего непонятно, – поправилась Буфетова, – а, впрочем, это всё равно не важно, кроме того, что вы правы!

– В чём права? – решила уточнить Мирослава.

– В том, что Олег в моей ситуации пришёлся кстати. Но не только в этом дело.

– В чём же ещё?

– Я поняла, что люблю Олега! Понимаете?

– Догадываюсь.

– Да! Да! Мне с ним не только хочется спать, но и говорить по душам, делиться с ним своими проблемами, спрашивать у него совета.

– Я поняла вас. Но хочу спросить, вы сказали ему про Кукушкина?

– Нет! Что вы! – искренне испугалась Матрона и быстро спросила: – Вы ведь ему ничего не скажете?

– Я – нет.

– Тогда кто же?

– Вы.

– Я?!

– Во всяком случае, я очень советую вам сделать это.

– Нет! И ещё раз нет! – чуть ли не закричала Матрона.

Мирослава пристально посмотрела на девушку и сказала:

– Матрона, вы умная девушка и должны понимать, что всё тайное рано или поздно становится явным. И, как точно говорит русская пословица, шила в мешке не утаишь! Зачем вам надо, чтобы информацию о вашей связи с Виталием донесли до Олега чужие и, учтите, грязные языки?

– Наверное, вы правы, – помолчав, ответила Матрона. – Но мне очень страшно.

– Вы встречались с Виталием до Олега. Поэтому перед Фокиным вы чисты. Скажите ему, что Виталий не сразу рассказал вам о связи с женщиной за деньги. А как рассказал, так вы с ним и расстались.

– Не сразу расстались, – потупилась Матрона.

– О продолжительности паузы рассказывать не обязательно, – заметила Мирослава.

Решив, что ничего полезного от модели ей больше не узнать, Мирослава стала прощаться.

– Подождите, – проговорила Матрона.

Детектив вопросительно посмотрела на неё.

– Я уверена, что Виталий в принципе не способен убить человека. В деле о Реваковой я бы поставила на обиженных клиентов, но, насколько я поняла, вы в эту версию не верите.

– Не верю, – призналась Мирослава.

– Тогда вам нужно поговорить с тем, кто близко знал Ревакову.

– Кто же знал её лучше, чем Виталий. Однако поговорить с ним у меня нет возможности.

– Да, это так. Но, между нами, Виталий был страшным болтуном!

– Почему был? – удивлённо спросила Мирослава.

– Простите, оговорилась, – смутилась Матрона. – Просто он любил поболтать. Ему нужно было излить душу. Я не хотела слушать ни о чём, что было связано с Реваковой. Но куда там! – Матрона картинно закатила глаза. – Болтать о ней с посторонними он не мог себе позволить при всём своём желании. А это значит…

– А это значит? – переспросила Мирослава.

– Это значит, что Виталик секретничал со своей матерью. Друзей у него не было! И выплеснуть накипевшее на душе ему было некому, кроме неё. А она ведь ваша клиентка! Непонятно, почему Ирина Аркадьевна не сказала вам о подругах Реваковой.

– Действительно, – проговорила Мирослава задумчиво и укорила себя в том, что сама не расспросила Крапивину о подругах убитой. Детектив призналась себе, что ей не пришло в голову, что Виталий мог секретничать с матерью о своей великовозрастной любовнице.

– Спасибо вам, Матрона, – искренне проговорила она, – вы мне помогли.

– Не за что. Мы хоть и расстались с Виталиком, но я не желаю ему зла.

Глава 13

– Я вас ещё не ждал, – проговорил Морис, встретив Мирославу на подъездной дорожке с небольшой плетёной корзиной в руках.

– Как же не ждал, – усмехнулась она, – если встречаешь с хлебом и солью.

– И где вы видите хлеб и соль? – удивился он.

– А что у тебя в корзине?

– Яблоки и груши. Собрал, чтобы разложить в вазы на столах в гостиной и на кухне. Что-то они у нас быстро там заканчиваются.

– Радоваться надо! А не сокрушаться, – с улыбкой проговорила Мирослава, – нам и так девать это добро некуда.

– Кто вам сказал, что я сокрушаюсь?

– Никто. Я подумала об этом, глядя на озадаченное выражение твоего лица.

– Так я как раз в этот момент думал, куда можно пристроить излишки урожая. Жалко, если витамины пропадут! На рынке они немалых денег стоят.

– Так вот! – с энтузиазмом воскликнула Мирослава. – Флаг тебе в руки!

– Не понял…

– Загружай товар в машину и поезжай на рынок торговать!

– Издеваетесь? – недоверчиво спросил он.

– Ну что ты! Шучу. И не печалься, добрый молодец! Часть яблок и груш я отвезу в отделение, часть – в Следственный комитет. Элла найдёт, куда пристроить.

– А Софье Марковне?

– Наполеоновым я отвезу домой и Стефановичам.

Стефановичи были родителями подруги Мирославы Люси. Дачу супруги собирались купить, но так и не купили после того, как лет десять тому назад их прежнюю дачу снесли городские власти при расширении города.

Мирослава никогда не понимала работы чиновничьих мозгов. Зачем, спрашивается, уничтожать дачи, окружающие город? Это то же самое, что вырывать из организма большую часть лёгких, а потом удивляться: и чего это пациент дышать стал плохо? Того и гляди ноги протянет. Сама она списывала это на чёрствость чиновничьих душ и на недальновидность власть предержащих. В итоге воздух в городе уже давно стал малопригодным для здорового дыхания жителей, волей-неволей населявших его.

Тут ей всегда вспоминался недоброй памяти Этьен Франсуа де Шуазёль, герцог д’Амбуаз, тот самый, что заявил: «После нас хоть потоп». И ведь можно сказать, что отчасти он воплотил в реальность своё кредо, устроив сладкую жизнь Франции XVIII века в виде Семилетней войны, которая поставила Францию на грань выживания.

Случилось это и благодаря мадам Помпадур, которая при бездарном распутнике Людовике XV заправляла делами Франции. Рассорившись в 1758 году с занимавшим тогда пост министра иностранных дел кардиналом Берни, герцогиня сменила его на герцога д’Амбуаз. Результат известен всем, кто хоть немного интересуется историей. И, как показывает дальнейшее развитие событий, Франция обожает наступать на одни и те же грабли. Ах, если бы только Франция! Фиг с ней, с Францией! Была бы цела и не знала невзгод матушка-Россия.

– Надо ещё георгины срезать, – вывел её из задумчивости голос Мориса.

– В гостиную?

– Да. А на кухню можно новые астры поставить.

– Хорошо, – ответила она, – ты иди пока, мой фрукты, а я срежу цветы. Нож ты взял?

– Да. – Он достал нож, который лежал к этому времени поверх фруктов, и протянул ей ручкой вперёд.

Нож был небольшим, с перламутровой рукоятью и острым лезвием. Использовался он только для срезки цветов и подрезания кончиков их стеблей перед тем, как поставить их в вазу.

– Съездили результативно? – спросил Морис как бы невзначай.

– Вполне. Матрона Буфетова и Виталий Кукушкин и впрямь расстались, – обронила она.

– Навсегда? – переспросил Морис.

– Как ты и предполагал,