— Это… гм… очень неожиданно, — призналась она. — И приятно, должна сказать. Но слушайте, может, вам просто показалось?

Василий отрицательно качнул головой.

«Сочувствую, Вася», — про себя подумала Иванушкина.

Вслух же она сказала:

— Я на кухню, сварганю что-нибудь. Чай, кофе? Или что покрепче?

— Ничего не надо, я буквально на минуту.

— А, ну как хотите, — пожала плечами она.

Как только Анна ушла, Василий поднялся с дивана. Цепким, профессиональным взглядом осмотрел комнату девушки, пробежался глазами по разбросанным вещам, заваленному всякой ерундой столу, недорогому ноутбуку с наклейкой на крышке «Не взрослейте — это ловушка!». Задев ногой кролика, Мартьянов со вздохом поднял его и, подойдя к окну, посадил игрушку на подоконник — единственное более-менее свободное место. После этого Василий приблизился к книжному шкафу, заставленному классикой мировой литературы.

— Интересуетесь книгами? — услышал он за спиной голос Анны.

— У меня бабушка тридцать лет работала в библиотеке, — отозвался он, продолжая изучать корешки книг. — Я еще в школу не ходил, а уже вовсю читал. Можно, я вот эту вещь возьму? — С этими словами Василий вытащил увесистую книгу с темной обложкой, продемонстрировав Анне название. — Говорят, сильное произведение.

— «Пятьдесят оттенков серого», — вслух прочитала Анна и кивнула, — достойный выбор. Конечно, берите.

— Я бы мог прочитать в электронной версии, но, если честно, люблю по старинке…

— Василий, вы сказали, что я вам нравлюсь, — тихо заговорила она. — У меня в этой связи жизненно важный вопрос к вам.

Василий внимательно смотрел на Анну, у которой от волнения порозовели щеки.

— Я вас слушаю.

— Если человек сидит в тюрьме и его вот-вот по УДО должны выпустить, можно его как-то защитить?

— Так… давайте по порядку, — спокойно сказал Василий, усаживаясь на стул. — Кто сидит, по какой статье? От чего нужна защита?

— Статью не знаю, но, кажется, мошенничество. Это папа мой, он сейчас в колонии, — объяснила она. — Понимаете, его угрожают убить, требуют пятнадцать миллионов в качестве откупа. На самом деле он очень хороший человек. Поэтому мне так нужны были деньги…

— Где он отбывает срок?

— В Твери.

Василий положил книгу в пакет, в котором был кролик.

— Ясно. Я поговорю со знакомыми, выясню, что там и как. А вы мне все его данные пришлите.

Лицо Анны озарилось надеждой.

— Спасибо вам, Василий!

Он выдавил улыбку:

— Пока что не за что.

* * *

Анна с беспокойством поглядывала в окно такси — проносящаяся перед глазами уныло-серая лента забора казалась бесконечной.

«Как будто я снова к отцу на зону еду», — подумала она. — «Только колючей проволоки не хватает…»

— Это правда то самое место? — на всякий случай уточнила она у водителя.

— Поселок Шушары, Пушкинский район, — отозвался тот, глянув на экран навигатора. — Вы что, не знали, что тут сплошная промзона?

Анна ничего не ответила. Наконец такси остановилось возле небольшого ангара, у входа которого курил приземистый мужчина в угольно-черном костюме.

«Наверное, это он», — решила Иванушкина, выбираясь из машины. Заметив ее, мужчина зашагал к ней.

— Добрый день, — поздоровалась она.

— И вам желаю здравствовать, — кивнул тот, протягивая девушке широкую ладонь. Пожав ее, Анна неосознанно подумала о необструганной доске — настолько твердой была рука. При этом она по привычке окинула взором костюм, в который был облачен коротышка.

«Надо же, настоящий „Бриони“», — мгновенно распознала она. — «Такой больше полмиллиона стоит…»

Несмотря на маленький рост, плечи у мужчины были широченные, и всем своим видом он напоминал крепкого гнома. Его грубое лицо с гладко выбритым подбородком украшал громадный шрам, который тянулся от уголка рта до левого уха.

— Красильщиков Виктор Петрович, — представился мужчина. Он затушил окурок прямо пальцами, после чего точным щелчком отправил его в лужу.

— Аня Иванушкина.

— Да, меня предупредили. Джеки! — неожиданно позвал Красильщиков, и из-за ангара выскочил крупный черный ротвейлер. Тяжело дыша, пес подбежал к хозяину, преданно заглядывая ему в глаза.

— В ваших глазах я вижу удивление, — заметил Виктор Петрович.

— Ну… если честно, я полагала, что ваш офис будет где-то ближе к центру города, — призналась Анна.

Он презрительно махнул толстой рукой:

— Что город! Суета, пробки, шум-гам… А здесь трассу перешел — и сразу лес с озером! Ну что, идем?

Не дождавшись реакции Анны, Красильщиков щелкнул короткими пальцами, и Джеки послушно засеменила рядом с хозяином.

Они обогнули ангар, двинувшись по разбитой дороге, вдоль которой высились однообразные стены складских помещений.

— Я специально свой офис в этом месте оборудовал, — хвастливо заявил Виктор Петрович. — Спокойно и тихо, и никто не мешает…

От него не ускользнуло, что Анна искоса поглядывала на его шрам, и усмехнулся:

— Старая история. В свое время меня один конкурент покоцал, когда я мажоритарным акционером предприятия стал… Можно сказать, повезло еще. Мне, то есть. А вот ему не очень — мои ребята его поймали и в плавильную печь засунули.

Видя, как Анна поджала губы, он спросил:

— Ты, кстати, хоть раз видела, как плавят металл?

— Нет, не доводилось.

— Проведу тебе экскурсию, когда все организационные вопросы решим, — пообещал он. — Вообще султан полезное дело задумал. Я про этот памятник Петру читал. Ты в курсе, во сколько он Москве обошелся?

— В тридцать шесть с половиной миллионов долларов, — ответила Иванушкина. — На днях специально решила проверить.

— Вот именно. Бабки сумасшедшие. Плюс остров этот искусственный… На эти деньги можно было собачьих приютов по всей столице настроить.

Он взглянул на ротвейлера и потрепал собаку по голове:

— Да, Джеки? Хорошая девочка.

Остановившись у серого неприметного здания, Виктор Петрович сказал:

— Ну вот мы и на месте. Прошу в гости!

Офис Красильщикова представлял собой отделанную деревом громадную комнату, больше смахивающую на избушку охотника — массивный стол из дуба, тяжелые табуреты, люстра из оленьих рогов, на дверях и окнах кованая фурнитура, стену украшала медвежья шкура.

Усевшись в глубокое кожаное кресло, Анна с наслаждением потянулась.

— Выпьешь что-нибудь? — предложил «гном», но она отказалась. Красильщиков достал из стола бутылку коньяка.

— А я тяпну пять капель.

Наплескав себе полстакана, он опрокинул его в рот и, даже не поморщившись, продолжил:

— Итак, основную схему я понял. Меня сейчас интересует вот что — вход в тендер на утилизацию Петра. Сумма?

— Сто пятьдесят. Миллионов, разумеется, — спокойно ответила Анна, хотя внутри у нее все было напряжено до предела. Если озвученная сумма покажется «гному» сильно завышенной, придется как-то уговаривать.

Красильщиков посмотрел на пустой стакан, затем почесал крупный нос.

— Что-то дороговато, — сказал он. — Даже со взятками всеми, если посчитать. Зажрались они там, в Департаменте…

— Так инфляция, Виктор Петрович… И потом, вы же