Шрифт:
Закладка:
Кампенхаусен отмечал, что такое случалось во время бегства неприятеля, что логично, поскольку именно в такие моменты солдаты сбиваются в кучи, сокращая таким образом предусмотренную регламентом дистанцию в боевом построении во время сражения. Поэтому нет никаких сомнений, что в ситуации, когда пехотинцы не имели на себе защитного вооружения и сбивались в кучи во время бегства, а гусар ударял длинным (до 6,2 метра) копьем, которое держал в току, пронзить одним копьем шесть человек сразу было возможно. Кампенхаусен считал даже, что «[…] копье и в непогоду и при ясном солнце не остановить, оно не промокнет и хватит его не на одного, и десятерых оно пробьет, тысяча стрельцов, выстрелив с близкого расстояния, не положит столько трупов, сколько сто гусар […]»[308].
А что же сделал гусар с пробитыми им копьем врагами под Полонкой? Нет, он не возил их на копье, как это некоторые себе воображают. Копье было оружием одноразовым, поэтому оно или ломалось сразу после пробития тела, или же, если копье оставалось целым, гусар его просто отбрасывал в сторону.
О езде с пронзенным копьем противником.
Хотя копье и ломалось при пронзании врага, хоть несение нескольких людей на копье было физически невозможно, однако в исключительных обстоятельствах случалось, что одного или двух противников можно было пронзить копьем и проехать с ними небольшое расстояние. Такой случай произошел в битве под Веной 12 сентября 1683 года: «[…] Отец или дед этих самых Ковальских, которые имеют герб Кшивда панов Жевуских, поскольку, вечной памяти пан Жевуский, придворный Коронный Подскабрий, допустил их к гербу. Так вот, он был родом из Роздола и в разное время, служа почтовым под королевским гусарским знаком, под Веной взял он на копье одного или же двух турок, но не трех, и все это на глазах короля, после чего бросил их под королевские ноги. Это я слышал от вечной памяти пана Жевуского, гетмана великого коронного, который при сыне того мужа, который шляхетство получил, сказал: правда, что не каждый человек имеет такую силу. Однако известно, что под Веной было достаточно тесно и в этой тесноте гусары еще и копья могли использовать, что и делали на вечную славу польского народа […]»[309].
Достоинство гусарских копий заключалось не только в том, что они могли пронзить сразу несколько врагов. Это оружие внушало страх противнику и по ряду других причин. Во-первых, копье было исключительно длинным. Таким длинным, что оно ударяло противника прежде, чем тот мог достать гусара (или его коня) своим холодным оружием. Для того чтобы владеть копьем, длина которого порой доходила до 6,2 метра, его изготавливали особым способом; кроме того, была разработана специальная техника владения данным видом оружия. Во-вторых, сила удара копья была настолько велика, что оно пробивало деревянный щит, а бывало даже и доспех. В-третьих, благодаря флажкам (или периодически используемым вместо них орлиным перьям), которые крепились к древку, копье являлось также психологическим оружием. Своим внешним видом и шумом оно пугало лошадей противника, приводя к неразберихе и замешательству в рядах неприятельской кавалерии. Кроме того, длинные флажки затрудняли изучение гусарского строя противником.
Хотя флажки различных гусарских рот отличались друг от друга, благодаря чему было возможно отличить отдельные отряды, именно белый и красный цвета занимали привилегированную позицию. Такой состав цветов доминировал на гербе Польского королевства (герб в виде белого орла на красном гербовом щите). Точно такой же состав цветов подобрал себе король Владислав IV Ваза для своей гусарской хоругви, рекомендуя его на особый случай (свою свадьбу) также иным хоругвям. В письме князю Янушу Радзивиллу он просил: «Флажки и копья таких цветов Мы были бы рады видеть, какие используются товариществом нашей хоругви, для чего и, Верность Твоя, флажки своих копий изготовь из китайки белой и красной без шахматного чередования, которые и будешь использовать […]»[310].
Со временем во флажках не только гусарии, но и панцирных начало доминировать сочетание красного и белого цветов. В середине XVIII века гусарское и панцирное товарищества «кроме сабли у бока и пистолетов в кобурах у седла для боя и парада, использовали копья, на которых были небольшие китайковые флажки, у гусар более длинные, у панцирных короче; цвета тех флажков чаще всего были красные с белым, однако в некоторых хоругвях использовались флажки под цвет мундира»[311].
До официального оглашения и принятия польских национальных цветов дошло только в 1831 году. Сделал это Сейм королевства Польского во время ноябрьского восстания. Тогда было принято предложение Валента Зверковского, который высказался за введение кокарды бело-красного цвета «[…] в знак того, что орел белый на красном поле является гербом нашей возрождающейся Отчизны»[312].
Окончательно 7 февраля 1831 года было решено: «Национальные кокарды будут иметь цвет Королевства Польского и Великого княжества Литовского, то есть белый с красным»[313].
Смело можно признать, что, если бы не копье, гусария не была бы формацией настолько удачливой и по этой причине исключительной на мировой арене. Нет в этом утверждении ни преувеличения, ни мании величия. Благодаря «древкам» – так в свое время называли копья – польские гусары решали тактические проблемы, перед которыми пасовала другая кавалерия. Стандартным примером являлась возможность победы над пикинерами.
Как победить пикинера?
Пика, как уже было отмечено выше, это длинное древковое оружие, используемое пехотинцами. Временами ее длина превышала 6 метров, хотя обычно для удобства (проще было пользоваться оружием более коротким и, соответственно, более легким, которое меньше утомляло носящего его пехотинца) и в связи с отсутствием необходимости (копья, используемые за пределами Польши, были значительно короче гусарских) использовали пики длиной 4,5–5 метров. Пикинеры, строясь в
