ушел. Маргарита слышала только, как звякают шпоры на каменных ступенях высокой башни. Прошло немного времени, и войско Йорка с оглушающим ревом ринулось в атаку, знамена заструились по ветру параллельно земле.

Маргарита поплотнее закуталась в меховую накидку, перекрестилась и погрузилась в молитву.

Яростной схваткой редкой жестокости была эта битва, давшая выход неисцелимой ненависти, которая полыхала столько лет. Может, простые солдаты и готовы были щадить друг друга, видя перед собой таких же англичан, но их сеньоры бились насмерть, и случалось, что сражались члены одной семьи.

Охраняя своих людей, расположившихся в маленьком городке, лорд Клиффорд защищал баррикаду, воздвигнутую на главной улице, а Йорк поручил лучникам осыпать ее стрелами. Уорик, «медведь с рогатиной», тем временем обошел вокруг Сент-Олбанса и с большим количеством войска напал с другой стороны. Под яростными ударами противника Клиффорд пал, после него Стаффорд, затем Нортумберленд… И вот что удивительно: Сомерсет сражался под своим стягом с необычайным воодушевлением и отвагой, словно бы в этот миг решил искупить свою прежнюю жизнь труса. Он знал: с верха упирающейся в облака башни на него смотрит Маргарита. Сомерсет пал в бою, и кони Ричарда Йорка проскакали по его мертвому телу. Сын Сомерсета, граф Дорсет, был взят в плен. Он получил серьезную рану, и его повезли в повозке так же, как и раненых герцога Бэкингемского и его сына.

А король? Что с ним стало? Он получил легкое ранение, его отнесли в дом булочника, и он лежал там в прострации не в силах даже молиться.

– Берегите королеву! Берегите королеву! – все время повторял он.

Маргарита видела, как пострадали королевские войска, и спустилась с башни. Отказавшись от убежища, предложенного ей аббатством, она отправилась к мужу. Маргарита мужественно шла мимо мертвецов и раненых калек, которые потянулись в монастырь, надеясь на помощь монахов. Солдаты, еще не остывшие после сражения, с почтением расступались перед женщиной в сияющей кольчуге, с облаком темных волос, выбившихся из-под шлема. Маргарите указали дом, где лежал король.

– Его величество жив и здоров, мадам, его слегка задела стрела, – сказал ей какой-то человек, на которого Маргарита даже не взглянула. И вдруг опустилась на колени. На земле, глядя в вечность широко открытыми глазами, лежал Джон Грей, муж ее любимой подруги Элизабет. Она закрыла ему глаза, горько всхлипнула, потом встала и вновь пустилась в путь.

Насмешливый голос ее окликнул:

– Кого ищете, мадам? Супруга или любовника? Если любовника, найдете его на площади возле фонтана.

Да, разумеется, окликал Маргариту граф Уорик. Его переполняла злобная радость, и он, не стесняясь, наслаждался триумфом. Встреча с врагом не застала Маргариту врасплох, она была к ней готова. Ее большие темные глаза с презрением остановились на «медведе», как прозвали Уорика солдаты за отвагу и непредсказуемый характер.

– Я знаю, где находится его величество, – холодно уронила она. – Не теряйте со мной времени, вы же хотите своей доли в грабеже, так что поспешите!

Уорик готов был броситься на нее, но Маргарита властно его остановила:

– Я не ваша добыча! Я ваша королева, хотите вы того или нет. Знайте свое место.

Она отстранила его величавым движением руки, и он, сам того не желая, повиновался, отошел в сторону и уступил дорогу.

Маргарита была уже далеко, когда услышала его слова, брошенные вдогонку:

– Не стоит напоминать об этом слишком часто. Слова стираются. Вы тоже всего лишь женщина!

Маргарита подошла к дому булочника. Его охраняли солдаты Йорка, сам сэр Ричард только что вошел в дом и преклонил колени перед Генрихом.

– Благословен Господь! – воскликнул он. – Предатель Сомерсет, который вел нашу страну к гибели, мертв, и перед вами я, ваш кузен, готовый служить вам и всем остальным на благо.

Король ничего не ответил. Он сидел на скамье, рядом с ним на столе лежал его шлем. Взгляд короля блуждал поверх головы коленопреклоненного подданного. Генрих смотрел задумчиво, рассеянно, и когда слабым голосом забормотал какую-то песенку, всем стало ясно, что король вновь вернулся в страну призраков, куда никто не мог за ним последовать. Натянутые как струна нервы Маргариты не выдержали, она упала на колени возле супруга и горько расплакалась.

Ожидало ее и другое испытание. Покидая Сент-Олбанс, который монахи почти уже очистили от мертвых тел, она проезжала мимо фонтана на площади и увидела двух мертвецов, Сомерсета и Клиффорда. Их раздели догола, тела лежали в пыли, залитые кровью, и на них уже сидели вороны.

Маргарита с негодованием обратилась к Йорку, который вновь занял место лорда-протектора:

– Неужели ненависть, милорд, испепелила законы рыцарства? Я знаю, вы ненавидели коннетабля, но кроме шпаги, которую носил Сомерсет и перед которой склоняли головы все воины, он был еще и вашим родственником, таким же, как мы. Что же до лорда Клиффорда, то он повинен лишь в верной службе королю, чьей армией командовал. Позор тому, кто не отдал погибших отцу настоятелю для христианского погребения!

На лице Ричарда Йорка отразилось сомнение. На помощь дяде тут же поспешил Уорик:

– Законы рыцарства не распространяются на предателей! Предатели получают по заслугам.

Королева не удостоила его даже взглядом и вновь обратилась к герцогу Йорку:

– Милорд, вы позволили себе глумиться над рыцарской честью, подумайте, что будет с вами в ваш смертный час, ибо пришло время ненависти.

Герцог молча махнул сенешалю, подзывая его к себе:

– Передайте монсеньору аббату, что он может приступить к погребению.

Невелика победа, но она согрела Маргарите душу.

Из-за плачевного состояния короля лорд-протектор не решился слишком широко пользоваться плодами своего триумфа, хотя племянник советовал ему потребовать для себя короны. Однако герцог полагал – и не без основания, – что народ еще не готов к такой перемене, а сам он не желал омрачать еще больше жизнь принца, которому выпала столь тяжкая участь. Йорк созвал парламент, чтобы вновь утвердить свой титул лорда-протектора, но не мог удержаться, чтобы не выдвинуть обвинения против королевы: она царствовала «как тиран».

Маргарите оставили сына, о котором она должна была заботиться. Ее внимания требовал и супруг, так что королевская семья вновь покинула Вестминстер, ставший снова резиденцией лорда-протектора. Поселили чету уже не в Виндзоре и не в другом королевском замке-крепости, а во дворце в Гринвиче на южном берегу Темзы.

Дворец был построен в 1428 году покойным сэром Хамфри Глостером посреди великолепного парка, спускавшегося до самой реки. Лужайки, купы деревьев – все радовало глаз, и в этой обители Маргарита, уставшая от суровых крепостей, вздохнула с облегчением, хотя беды от нее не отступили.

Размещение королевской семьи в загородном дворце имело в глазах народа