Шрифт:
Закладка:
– Неужели он решил бросить семью и жениться на Александре?
Женщина пожала плечами:
– Не знаю, настолько она со мной не откровенничала.
– А когда это было?
Собеседница задумалась на пару секунд.
– Дней десять назад, может, чуть меньше. У меня все дни похожи один на другой.
– У Александры есть другие родственники в Москве?
– Кроме меня, у нее вообще нет родни, никого не осталось, все умерли.
Понятно. Значит, не получив помощи от тётки, Александра наняла няню и отправила ее с дочерью к своим бывшим любовникам.
Одно хорошо: Влад не отец Евы, его кандидатура полностью отпадает. Во-первых, он не женат, во-вторых, у него нет бизнеса и больших денег, из-за которых можно похитить ребёнка. Правда, наследников у него целая куча, как-никак трое детей плюс родители пенсионеры, но потенциальное наследство такое скромное, что можно считать, будто его нет вообще.
И кстати, Валерий Сорокин тоже не является отцом Евы. Не знаю, сколько у него денег и наследников, но Александра точно не стала бы отправлять дочь в логово врага.
Ну, хоть в каком-то вопросе наступила ясность.
Глава семнадцатая
Я умею внимательно слушать, как психолог, поэтому люди часто со мной откровенничают. Но дальше я делаю то, чего грамотный психолог никогда себе не позволит: начинаю давать советы.
– Вера Станиславовна, а почему, собственно, вы живете у мужа из милости? Вы ведь находитесь в законном браке. Разведитесь и заберите половину квартиры, раз к вам такое скотское отношение.
Собеседница махнула рукой:
– Не смогу я ничего забрать. Квартира куплена до брака, муж – единственный собственник, к тому же она уже завещана двум дочерям от первого брака.
– То есть муж написал завещание и поставил вас в известность?
– Угу. Так прямо и сказал: «Ничего тебе не оставлю, а то вдруг ты меня отравишь из-за квартиры. Пока я жив, живи со мной. Так что давай ухаживай лучше, заботься о моем здоровье, если я доживу до ста лет, значит, и у тебя будет крыша над головой».
– Наверное, он считает себя очень хитрым, – заметила я.
– Еще каким! Гордится своей хитростью. Перед всеми денежными реформами он успевал избавиться от наличных денег, покупал машину, квартиру или мебель, ни рубля не потерял.
– Раз у вас с ним такие сугубо товарно-денежные отношения, может, вам ценник выставлять за всё, что делаете? Приготовили завтрак – триста рублей, покормили с ложечки – еще сотня, помыли посуду – пятьсот…
– Ой, да что вы! Он такой жадный, никогда не согласится. Он меня сразу выгонит.
– А кто тогда ухаживать за ним будет? Чужие люди бесплатно работать не станут. Расценки на сиделок он видел? Космические. На дочерей надеется?
– Да дочки уже намекнули, что пора тебе, батя, на дачу съезжать и квартиру нам освобождать. Деньги-то им сейчас нужны, а не в будущем. А на даче хорошо: свежий воздух, цветочки…
– Точно, пусть к земле привыкает, – усмехнулась я. – Скоро ведь на вечный покой.
Женщина слабо улыбнулась, наверное, впервые за день.
– Знаете что, Вера Станиславовна? Вы должны донести до мужа мысль, что кроме вас у него никого нет. И никому он, кроме жены, не нужен. И что, если вы сляжете от бесконечной работы, он тоже долго не протянет.
– Да говорила я, без толку.
– А вы наглядно покажите. Наверняка у вас тоже есть какие-то болячки?
– Да куча. Только я не обращаю на них внимания, таблетку выпила – и вперёд.
– А теперь обратите. Ложитесь в больницу на обследование на недельку-другую, пусть муж без вас повертится. А вы отдохните там, книжки почитайте. Когда вернётесь, он станет шёлковым.
– А если не станет?
– Трюк с недельным отсутствием можно повторять до тех пор, пока до него не дойдёт.
– Ох, не знаю! – тяжело вздохнула Вера Станиславовна. – Я решила ему в еду снотворное добавлять, пусть дрыхнет целыми днями, хоть даст мне покой. Ой!
Прикрыв руками рот, она со страхом смотрела на меня.
– Я что-то ляпнула не подумав…
– А я ничего и не слышала. И уж точно никого не осуждаю.
Выйдя из химчистки, я медленно пошла к станции метро. Зазвонил телефон, это была Аделаида.
– Пришёл файл из пенсионного фонда, но я не нашла там никаких адресов, есть только названия фирм. Я сейчас отправлю вам документ.
– Ладно, я разберусь, спасибо!
– Знаете, – замялась Деля, – когда найдёте Сашку, передайте ей от меня привет. Скажите, что мне очень жаль, что мы перестали дружить.
Я пообещала выполнить ее просьбу.
Открыв файл, я узнала, что полное имя официантки – Аделаида Николаевна Дриго, а возраст, как я и подозревала, тридцать один год. Последнее место работы – ООО «Плюшкин дом», здесь она трудилась три месяца. А до этого месяц отработала у ИП Серпокрыловой Марии Владимировны. Конечно же, работала не сама Аделаида, а ее подруга Александра Айхнер.
Адрес пекарни «Плюшкин дом» я нашла в Интернете сразу же, она располагалась недалеко от парка «Сокольники». А вот с индивидуальным предпринимателем Серпокрыловой вышла заминка. Я долго не могла найти сведений, какой конкретно бизнес у Марии Владимировны, пока не догадалась зайти на ее страничку «ВКонтакте», и уже там обнаружила рекламную ссылку. ИП Серпокрылова открыла пекарню в Медведкове и не мудрствуя лукаво назвала ее просто «Пекарня». Туда я и отправилась.
Около метро «Медведково» было очень оживлённо, я дошла до проезда Шокальского, народу стало поменьше, а потом углубилась в жилой массив, где было совсем безлюдно. «Пекарня» находилась на первом этаже длинной панельной многоэтажки, причём не в крайнем подъезде, мимо которого хоть кто-то ходит, а посередине дома. Странно, что кому-то пришло в голову открыть торговую точку в этом медвежьем углу.
Поднявшись по ступенькам, я зашла внутрь и оказалась в тесном помещении, где стояла только одна витрина с прилавком. За стеклом лежали батон белого и буханка чёрного хлеба, ни выпечки, ни других хлебобулочных изделий не наблюдалось. Неужели всё разобрали? А ведь еще не вечер.
– Эй, есть тут кто живой? – позвала я.
Из подсобки вышел мужчина в мятом белом халате – и я с изумлением узнала в нем Валерия Сорокина.
– Вы?! Вот уж кого не ожидала тут встретить!
Валерий тоже меня узнал и испуганно отшатнулся.
– Женщина, перестаньте меня преследовать! Я полицию вызову!
– Ваше право. Только я ничего противозаконного не делаю, батон зашла купить. Вызывайте полицию, если хотите оказаться всеобщим посмешищем.
Мужчина тяжко вздохнул и холодно поинтересовался:
– Вам один батон?
– Один.
Он положил на прилавок батон в целлофановом пакете
