– Мамаши Эдуарда? – уточнила Логинов.

– Да. Она утверждает, что Антон – наркоман.

– О как!

– Нужно допросить всех, кто присутствовал на вечеринке: подростков, прислугу, если таковая имеется, и взрослых, если они тоже там находились. Когда пришли, когда ушли и так далее!

– Неужели ты всерьез подозреваешь подростков? – недоверчиво поинтересовался Виктор.

– Наркоманы, когда слетают с катушек, способны на все! – указала оперу на очевидный факт Лера. – Кстати, надо еще проверить, правду ли сказала Марина: похоже, все в этом семействе друг друга ненавидят, а потому можно ожидать, что они очерняют друг друга из чувства неприязни или по какой-то иной причине… А у тебя что, Севада?

– Я поговорил с Назаром Демченко.

– Это кто у нас?

– Бывший директор по маркетингу, долго работал с Карлом Вагнером – почти со дня основания фирмы.

– Ты же собирался встречаться с Эдуардом?

– Так вот потому-то я и отправился к Демченко: секретарша Эдуарда намекнула, что Эдуард его «ушел» сразу после смерти деда!

– Это интересно, продолжай!

– Оказывается, Эдуард хотел расширить бизнес, производя изделия для масс-маркета.

– И в чем проблема?

– В том, что дед был против. Он полагал, что в данный момент на это нет свободных денег, потому что он как раз планировал строить очередной дом для пожилых людей, и ему требовались все имеющиеся деньги. Дед с внуком даже поругались на этой почве незадолго до убийства!

– Это – уже зацепка! – обрадовалась Лера. – Хотя, конечно, убивать деда из-за бизнеса – жестковато…

– В наши дни и за меньшее убивают! – заметил Виктор.

– И то правда, – вынуждена была согласиться Лера. – А почему Демченко-то уволили?

– Технически он ушел сам, – ответил Севада. – Демченко во всем поддерживал Карла, и даже после его гибели выступал против идеи Эдуарда, считая ее нерентабельной. Кроме того, Карл успел вложиться в строительство и взял под это дело кредит, отозвать который уже не представлялось возможным. Эдуард, видимо, счел, что ему требуется на этой должности единомышленник, а не тот, кто станет оспаривать его мнение.

– А с чего это, интересно, Эдуард решил, что имеет право распоряжаться фирмой деда? – задал вопрос Леонид. – Он ведь не является наследником!

– Я так понял из разговора с ним, что он намерен оспаривать права наследников по закону. Между прочим, он считает, что Луиза могла знать о завещании, более того – способна уничтожить его, если оно не в ее пользу.

– Какой в этом смысл? – удивилась Лера. – Второй экземпляр все равно у нотариуса!

– Ну, мы-то выясним, кто тот нотариус – если, конечно, завещание было написано, – так почему же Луиза не смогла бы? – пожал плечами Севада.

– Что ж, с Эдуардом пока все ясно, – подытожила Лера. – Его нельзя исключать из списка подозреваемых, но вечер убийства он провел дома со своей девушкой, а на место преступления попал только после звонка Луизы.

– Слабоватое алиби! – воскликнул Виктор.

– Согласна, поэтому и говорю, что мы пока его не исключаем. Что у тебя, Леня?

– Я посетил дома, построенные Вагнером для стариков, и поболтал с советом попечителей.

– С каким советом?

– С людьми, которые отвечают за эти самые заведения. Надо сказать, отличные дома: там есть все, чего может пожелать душа на склоне лет! Вагнер не один занимался проектом: в него вложились еще человек двадцать, которых ему удалось убедить. Город списал им часть налогов, так как дома – благотворительный проект, а не коммерческий: средства от продажи квартир жильцов идут на зарплату персонала и в домовой фонд, откуда их можно брать по мере необходимости – на ремонт там или на какие-то другие нужны, которые обсуждаются на совете попечителей. Решения принимаются большинством голосов – все демократично до невозможности!

– Значит, здесь мы ничего не найдем… – пробормотала Лера.

– Но мы же с самого начала понимали, что убийца, скорее всего, член семьи, – сказал Виктор. – Давайте продолжим копать в этом направлении. Что ты узнала у психиатра? Мы все еще подозреваем Романа?

– Разумеется, подозреваем! Его лечащий врач и по совместительству главврач сказал, что Вагнер в очередной раз приехал в клинику за несколько дней до убийства…

– Так он все это время находился в психушке, что ли? – перебил Леонид. – Выходит, у него алиби?

– А вот и нет! – возразила Лера. – После обеда никто из персонала его не видел. Я опросила, кого смогла, но всех охватить не удалось. Поэтому придется вернуться и поговорить с оставшимися работниками, а также с пациентами: может, кто-то из них что-нибудь знает?

– А что врач говорит – мог Роман грохнуть отца?

– Приемного, – напомнил Севада.

– Доктор считает, что это исключено, – ответила Лера, не обратив внимания на реплику Падояна.

– Тю, а с чего это? – удивился Виктор. – Как он может быть уверен, ведь с психами никогда не знаешь, что они выкинут!

– Понятия не имею! – огрызнулась Лера, – он же не сказал мне диагноз Вагнера! Требует ордер, а его нам не видать, потому что вскрылись новые обстоятельства. Вы о них знаете – отчет судмедэксперта оказался неполным, в нем не указаны некоторые важные факты, и теперь получается, что Роман не более виновен, чем любой из членов его семьи!

– Итак, что же мы имеем? – задумчиво проговорил Виктор, почесывая давно не бритый подбородок. Конечно, щетина его не сильно портила, однако Лера предпочла бы, чтобы Логинов почаще использовал бритву: она терпеть не могла эту новую моду, из-за которой мужчины, даже молодые и привлекательные, выглядят неопрятно, словно только что продрали глаза после вчерашней попойки! – У Романа Вагнера алиби отсутствует, однако это еще не говорит о его виновности: в конце концов, ни на подступах к дому, ни в самом доме его никто не видел в означенный час! Интересно, как его отпечатки оказались на эфесе орудия убийства – при том, что никаких других «пальчиков» там не обнаружено? Пусть рука и правая, а он левша, и все же странно, верно?

Присутствующие почти одновременно кивнули.

– Это и в самом деле непонятно, – сказала Лера. – Он же не единственный, кто брал в руки эту шпагу – наверняка и Карл это делал, а может, и другие члены семьи, но отпечатки – только Романа! Так могло случиться, только если он взял шпагу, предварительно тщательно вытерев эфес.

– Еще у нас есть Эдуард, – продолжил Виктор, – который, мягко говоря, недоволен тем, что не попадает в число наследников. Как ты правильно отметила, алиби у него слабое: ну неужели его сожительница призналась бы, даже если он отсутствовал дома на момент убийства?

– Когда Луиза с перепугу позвонила Эдуарду, он приехал очень быстро, – сказала Лера. – Может так быть, что он находился поблизости, а вовсе не