землю было все равно что работать на каменоломне. Завершив копать, Михай поправил на могиле полуразрушенный крест высотой чуть больше полуметра: «Здесь покоится Карл Ковач, который прожил девять месяцев. Умер в 1895 году». На другой стороне вскоре должна была появиться новая надпись: «Здесь покоится Шандор Ковач-младший, проживший двадцать три года». Шандора-младшего решили похоронить поверх своего брата в той же могиле.

Надпись на кресте была предельно простой. За все эти годы на ней появилось лишь несколько зазубрин и царапин. Марица отказалась от предложения заменить этот крест. Не было никакой необходимости тратить деньги на мертвых.

* * *

Румынские офицеры, жившие в доме Михая и Марицы, принесли им соболезнования в связи с тяжелой утратой и сообщили, что эту ночь они решили провести в деревенской ратуше.

Когда они ушли, тетушка Жужи, Лидия и Мара начали заниматься телом умершего в соответствии с принятыми правилами. Они перевязали подбородок Шандора-младшего бечевкой, чтобы его рот не открывался, чисто выбрили его лицо, что оказалось достаточно деликатной задачей, поскольку из-за мышьяка кожа Шандора-младшего стала сильно шелушиться и заметно постарела. На ней образовалось множество складок и морщинок, которых обычно не бывает у юношей.

Марица продолжала считать, что нет необходимости тратить деньги на мертвых. Закапывать монеты тем более было пустой тратой денег, поэтому тетушка Жужи оторвала от белой бумаги, в которую она заворачивала свой флакон с настойкой, два кусочка в форме кружков, чтобы прикрыть глаза Шандора. Это должно было отогнать от него злых духов.

Женщины сняли с Шандора-младшего испачканную одежду и вымыли его тело тряпками, смоченными в мыльной воде. Тетушка Жужи обычно еще смазывала тело уксусом, чтобы придать коже розовый вид, но в случае с Шандором-младшим это было излишне, так как здесь вряд ли можно было добиться необходимого результата.

Марица ничем не могла помочь женщинам. Она металась по дому взад и вперед, перебегая из комнаты в комнату, как взволнованный ребенок. Она зачем-то принялась возиться с мебелью, передвигая каждый предмет на сантиметр-два то в одну, то в другую сторону. Затем, прекратив это нелепое занятие, она стала нервно теребить свое ожерелье, напевая при этом в рассеянности какую-то мелодию, как часто делала, когда была встревожена или раздражена. Только после того, как тетушка Жужи отругала ее, она замолчала. В течение всего этого дня тетушке Жужи приходилось неоднократно ставить Марице на вид ее поведение, напоминая, что ей следует вести себя как матери, которая понесла тяжелую утрату.

Наконец женщины одели Шандора-младшего. Они взяли ту же одежду, в которой он был на похоронах своего отца два года назад. На подготовку тела было потрачено несколько часов, однако повитуха продолжала испытывать беспокойство: тело мальчика выглядело совершенно иссохшим, и те, кто придет на похороны, могли заподозрить неладное.

Тетушка Жужи слегка приподняла Шандора-младшего. Он был легким, как прибитая к берегу реки небольшая высохшая коряга. Тело весило не больше 30 килограммов.

Повитуха отнесла тело в гостиную. Обеденный стол в ней отодвинули в угол, а между двумя стульями положили две доски, чтобы соорудить «холодную постель». Наклонившись, тетушка Жужи аккуратно положила тело на нее.

К этому времени в доме стало невыносимо холодно. На внутренней стороне оконных стекол образовался слой льда. Стены в доме на ощупь были влажными. Тетушка Жужи могла видеть, как у нее и у других женщин изо рта вырывался пар. На ней было несколько нижних юбок, однако она все равно сильно мерзла, словно лежала в снегу лицом вниз. От холода у нее заныли суставы. Однако, пока тело умершего находилось в доме, зажигать огонь было нельзя.

Повитуха слышала, как Михай во дворе приветствовал тех, кто пришел проститься с Шандором-младшим. Спустя некоторое время в дом вошла большая группа людей, образовав круг за женщинами, стоявшими рядом с телом. Эти женщины, казалось, очертили вокруг Шандора-младшего условную границу, которую его друзья не осмеливались нарушить.

– Боже, утешь тех, у кого на сердце печаль, кто остался один, и забери мертвых в царство небесное, – монотонно повторяли пришедшие проститься.

– Да услышит вас Бог, – отвечала Марица, не поднимая головы.

Вскоре тетушка Жужи, Лидия и Марица начали плакать и пронзительно причитать. Каждый раз, когда в дом входил очередной друг Шандора-младшего, желавший проститься с ним, и произносил положенные в этом случае слова, их плач и причитание становились все громче. При этом если повитуха и Лидия в основном плакали, то Марица причитала, нанизывая одно на другое в длинную цепочку слова печали и скорби.

Скорбящих быстро выпроваживали из дома. Им не разрешалось вплотную подходить к Шандору-младшему и всматриваться в него, им не разрешалось надолго задерживаться в гостиной. Каждому их них на прощание отводилось буквально несколько секунд. Чувствуя себя отвергнутыми и обманутыми, ближайшие друзья Шандора-младшего собрались в хлеву дома Михая. Некоторые, чтобы сесть, использовали пустые перевернутые ведра, другие опустились на циновку, не подозревая, что Шандор-младший испустил на ней свой последний вздох. Собравшиеся сняли с полки фляжку Михая и передали ее по кругу. Затем нашелся кувшин со спиртным, хранившийся в шкафу. Друзья Шандора-младшего могли слышать женский плач и причитания в доме, хотя на расстоянии эти звуки стали носить несколько таинственный характер. Было также слышно, как некоторые старики поют в доме псалмы.

Спустя какое-то время собравшиеся в хлеву начали вспоминать, какие у их друга были достоинства. Никто не играл в тарок[20] так хорошо, как Шандор-младший. Никто не был более незадачливым похитителем цыплят, чем он. Во всем Надьреве, да и на всей Венгерской равнине не нашлось бы человека с более острым умом, чем у Шандора Ковача-младшего.

Когда кувшин со спиртным опустел, стали выдвигаться различные теории о его смерти. В последние годы ему стало заметно хуже, но никто из собравшихся не ожидал, что он умрет. Один из друзей Шандора-младшего высказал предположение, что его смерть ускорило неудачное пребывание в Будапеште.

Собравшиеся, как и ожидалось, поговорили о смерти отца Шандора-младшего и о некоторых других мужчинах, которых они знали и которые недавно также скончались. Среди них были и те, кто побывал на войне. Они выжили на передовой, а когда вернулись домой, то умерли после непродолжительной болезни. Всех поразила смерть Фаркаша, который скончался в сентябре в возрасте тридцати девяти лет. А Мейджора проводили на кладбище буквально два дня назад.

За последнее время в Надьреве так много мужчин ушло из жизни, что друзья Шандора-младшего даже начали путаться в том, кто из деревенских уже умер, а кто еще жив. Они сдержанно посмеялись, когда кто-то из