Шрифт:
Закладка:
– Шутите?
– Скорее, это вы шутите.
– Это вообще 2020 год?
– А какой еще? Вы пранк снимаете, что ли? – осенило официантку.
На всякий случай девушка огляделась, словно проверяя, не снимает ли ее где-нибудь скрытая камера, и торопливо отошла от столика.
Белка тем временем бросилась в дамскую комнату. Ей хотелось ополоснуть лицо холодной водой, чтобы немного прийти в себя.
Посетители за столиками, мимо которых она шагала, сворачивали шеи ей вслед. Они недоумевали, как в тридцатиградусную жару ей взбрело в голову обуться в зимние ботинки с меховой оторочкой.
Но Белке было не до их косых взглядов. Она ломала голову над тем, почему ее снова отправили в другое время года. Зима-весна-зима-осень-зима-лето… Интересный маршрут получился!
На столе ее ожидала запотевшая после морозилки бутылка кока-колы. Белка вытерла руки влажным горячим полотенчиком осибори, сделала пару глотков прохладного напитка и достала телефон.
– Настена, привет! Я тебя не отвлекаю?
– Привет! Да нет особо. Я сейчас иду проверить номер для важного гостя.
– Скажи, какое сейчас время года? И какой год вообще?
– Белка, ты с дуба рухнула?! Я понимаю, можно перепутать число или день недели, но чтобы ошибиться годом!
– Так какой?
– 2020-ый, конечно!
– Отлично! Поздравь меня, я в будущем. Я попала в лето 2020 года. Здесь люди ходят в масках по городу, а кафе и рестораны были закрыты из-за какого-то вируса на несколько месяцев. Во всем мире!
В трубке стало тихо.
– Не пугай меня! Сейчас и есть лето 2020 года. Это настоящее, а не будущее. И да, так оно и есть. Мы почти три месяца были на самоизоляции. Забыла, что ли?
– Интересно, где же я пропадала эти полгода? – растерянно пробормотала Белка. – В Японии, что ли? Я за это утро успела переместиться в Плимутскую колонию, а потом в Японию, причем в обоих случаях в семнадцатом веке!
– Знаешь, ты была права.
– В чем?
– В том, что ты сходишь с ума. Этот момент настал. Ты точно сошла с ума.
– Помнишь, полгода назад в январе я прибежала к тебе домой рано утром? С дневником монахини Марии. Ну, мы еще к Матроне накануне ходили. Куда я потом делась? Что со мной было все эти месяцы?
В трубке снова зависла долгая пауза.
– Алло, Настя!
– А ничего, что вообще-то это было сегодня утром? – наконец, произнесла ее подруга. – Мы ходили к Матроне вчера вечером, а сегодня ты завалилась ко мне в такую рань, что я была готова прибить тебя!
– Это было сегодня утром?!
– Да!
– Но ведь зима была, а сейчас лето!
– Было лето! Все, хватит сводить меня с ума! Ты сама рехнулась, и хочешь, чтобы у меня тоже «крыша'» поехала. Вечером встретимся и поговорим, а сейчас лучше иди выспись!
– Кстати, я там у твоих соседей окно на балконе разбила. Но я оставила им деньги на столике в детской комнате за причиненный ущерб.
– Какое еще окно?! Какой ущерб? Так, нет, мой мозг не готов сейчас к потоку твоей бредовой информации. Позвони лучше Алекс. Она любит такие истории. А я побежала. Чао! До вечера!
Белка вздохнула и убрала телефон.
Час от часу становится не легче. Она чувствовала себя пешкой в игре того, кто поставил себе цель свести ее с ума.
Но кому это нужно? Зачем? Что вообще происходит?!!
В ожидании обеда Белка открыла в телефоне Yandex и принялась искать информацию о гейше Аюми и итальянке Лучане. Поисковик тут же выдал ссылки на сайты, где упоминалась некая писательница из Италии по имени Лучана Росси. Примечательное было то, что в 1720 году в возрасте тридцати трех лет она написала роман о юной гейше Аюми, которая решила покончить с собой из-за несчастной любви к сыну сегуна Ичиро, но ее вернул к жизни отважный самурай Ясуо.
Белка окончательно запуталась. Как Аюми могла знать о Лучане, если в 1669 году этой итальянки и в помине не было??? Неужели ей снился человек из будущего?
Ломая голову над этой шарадой, Белка не обратила внимания, как взяла в руки салфетку и принялась рисовать образ знойной итальянской красотки.
5 глава
С приходом этой весны жизнь Тони стала постепенно налаживаться. Она не превратилась в красавицу, о чем мечтала больше всего на свете, но нападки жестоких старшеклассников теперь случались значительно реже. Узнав, что в ее жилах течет цыганская кровь, Тоня стала фантазировать о том, что обладает магическими способностями. Она так страстно этого желала, что в ее жизни действительно стали происходить маленькие чудеса. Сначала Тонька научилась становиться «невидимкой» для обижавших ее одноклассников, а потом таким же образом стала избегать столкновений с вечно пьяным отцом. Главное – надо было успеть «исчезнуть» из их поля зрения до того, как они обратят на нее внимание. Эта способность намного облегчила жизнь.
Тоня начала заново изучать себя, словно нашла на чердаке старую книгу волшебных заклинаний и пыталась применить их на практике. Она воображала, что от бабушки-цыганки ей достался в наследство особый дар. Девчонка пыталась предсказывать будущее, гипнотизировать людей, экспериментируя на учителях и пытаясь заставить их вызывать к доске загаданных ею учеников, и лечить увядшие цветы. Больше ничего сверхъестественного у нее не получалось.
Тонька надеялась, что после случившихся с ней чудес она сможет похудеть. Раньше ее хватало всего на несколько дней диеты. Она морила себя голодом, питаясь только в первой половине дня одной гречкой, делала упражнения из журнала «Космополитен», обматывалась на ночь пищевой пленкой, чтобы согнать жир, но килограммы предательски не исчезали. После нескольких дней такой пытки ее желудок начинал бунтовать, требуя нормальную пищу, и Тоня срывалась – объедалась домашними варениками с майонезом, заедая их белым хлебом и невзначай наворачивая селедку под шубой, после чего пила чай с пирожками и обливалась слезами. Ну не могла она отказаться от еды, хоть убей! Поэтому Тонька очень надеялась, что теперь, когда она научилась творить хоть какие-то чудеса, сила воли больше ее не подведет, и ей удастся сбросить хотя бы несколько килограммов. Но тут ее ожидал провал. На силу воли цыганские гены никак не повлияли.
Однако вскоре Тоня узнала еще об одной своей способности. В один прекрасный летний день она застала мать в отличном настроении, кружившейся по комнате под включенное на всю громкость радио. Такое поведение было ей несвойственно, и это изменение вызвало улыбку на лице дочери, вернувшейся из
