Говоря об истоках постмодернизма, нельзя не отметить, что постмодернистская ситуация в мышлении была подготовлена и характером социальной практики в XX в. Перманентные локальные и мировые войны, эксплуатация, насилие и нищета; раскол мира на противостоящие лагеря, движение, союзы и т. д.; расизм и национализм; региональные и этнические конфликты; Хиросима, Нагасаки и Чернобыль — все это и многое другое показали шаткость и неопределенность человеческого бытия, отсутствие точек опоры в социальном мире. Экономическая, политическая и духовная практика явилась основательной критикой человеческого разума и показала его неспособность рационально организовать человеческое существование. Человеческое, действительно, оказалось «слишком человеческое».

В социальном плане рубежом возникновения постмодернизма можно назвать 60-е гг. XX в. — возникновение «нового левого» движения, представленного, прежде всего в неомарксизме Франкфуртской школы (Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хоркхаймер). Он выступил с критикой капитализма как «репрессивной цивилизации» и с проектом контркультуры, выражающей неприятие всех и всяческих запретов и провозгласившей необходимость «сексуальной революции» и реабилитации чувственности и наслаждения.

Призыв постмодернистов таков: больше хаоса, дискретности, плюрализма, чувственности, кризиса авторитетов, интуитивизма, поиска нестабильности, несогласия, нигилизма, отсутствия единообразия, иронии по отношению к признанным ценностям, калейдоскопичности, символичности, неустойчивости.

Призыв постмодернистов можно достичь в определенном варианте лингвистической философии. В центр философствования ставится язык, но не столько речь, сколько письмо, письменный текст. Имеется в виду, что в речи человек уже определил свою позицию, от него теперь труднее дождаться желаемого плюрализма. Письменный текст в отличие от речи открыт для самых различных его интерпретаций. Нужна деконструкция его. Нужно разобрать, разложить на части структуры — философские, политические, культурные. Для каждого слова нужно искать его заменители. Нужно показать, что именно ты усмотрел в данном слове или высказывании, при этом широко используются метафоры, символы.

Суть философствования Деррида состоит в высказывании той же самой вещи, но и другой, в переписывании ее. Переписывать следует «в слове, которое оказалось бы и более красивым». Другими словами, рискуй в поисках красоты. К этой точке зрения близок другой французский философ, Ролан Барт, который понимал текст как «никакой власти, немного знания, толика мудрости и как можно больше ароматной сочности». Текст должен доставлять удовлетворение, наслаждение.

Основные темы, критикуемые постмодернизмом — реальность, истина, язык, человек, история, знание, философия. Постмодернизм характеризует эпоху «усталой», «энтропий-ной» культуры, отмеченной эсхатологическими настроениями, эклектическим смешением художественных языков, эстетическими мутациями, диффузией (растеканием) больших стилей.

В «Различии и повторении» (1968 г.) Делеза философия превращена в своеобразный философский театр, в котором запрещено какое-либо размышление. Такой театр должен заполнять телесные движения, которые, как он считает, напрямую западают в душу, будучи одновременно и движениями душевными. Тем самым запрет налагается как на рефлексию, так и на идеальный план сознания вообще. По сути Делез призывает к своеобразной экстериоризации души, в результате чего она превращается в маску, скрывающую пустоту.

В связи с этим знаменательно его высказывание о Кьеркегоре: «Одно все-таки несомненно: когда Кьеркегор говорит об античной и современной драме, мы уже в другой стихии, не в стихии рефлексии. Мы открываем мыслителя, живущего проблемой маски, чувствующего внутреннюю пустоту, присущую маске, стремящегося заполнить ее, наполнить, пусть и „совершенно различным“ [5, с. 12].

Постмодернизм, выражаясь словами Гегеля, „тождествен со своей эпохой“. Его приверженцы подметили колоссальные изменения в современном мире, с чем нельзя не согласиться. Правы они в том, что описание этих изменений требует применения новых методов и средств познания. Но нельзя на этом основании отвергать старые испытанные методы научного анализа.

В философии постмодернизм есть манифестация отказа от Истины, Добра и Красоты в современном „массовом обществе“. Он стирает грань между истиной и заблуждением, добром и злом, прекрасным и безобразным. Круг, пройденный неклассической философией, привел к такой трактовке человека, при которой его „я“ фрагментировано, а сам он распадается на телесные „акты“. Образ человека, который присущ постмодернизму — это образ психопатологической личности, жизнь которой распадается на ряд не стыкующихся ситуаций и не подчиняется какой-либо единой линии.

Если идеал и идеальное стали главным „открытием“ Сократа, определившим облик классической философии, то постмодернистское философствование не просто отрицает идеальное как предмет философии. Для него суть культуры — игра, способная вывернуть все наизнанку, превратить высокое в низкое, идеальное — в материально-телесное, логику и диалектику — в произвольный алогизм.

История философии, согласно Делезу, должна выглядеть как коллаж. И в таком философском коллаже „можно представить философски бородатого Гегеля, философски безволосого Маркса на том же основании, что и усатую Джоконду“. Результат — философия не только избавлена от классической проблематики, но и лишена самого философского размышления.

Выдвинувшись на авансцену философской жизни, неклассическая философская мысль дала парадоксальный результат. Если Шопенгауэр и Кьеркегор отрицали классическую философию, то Делез, по сути, отрицает философию вообще, что свидетельствует об одном: неклассическая философия вернулась к истокам, когда место философии еще занимал миф.

Накопленные человечеством знания не слишком способствуют, вопреки ожиданиям, принятию разумных решений, затрагивающих судьбу будущих поколений. Столь же мало дают они душевного благополучия нынешнему поколению, постепенно теряющему веру в прогресс. Господствующие в постмодернизме принципиальная эклектика и универсальная ирония порождены противоречием между нравственным дискомфортом, переживаемым человеком в современном обществе, и вполне комфортными условиями его повседневного существования.

Древнегреческий философ Эпикур самым большим врагом наслаждения считал избыток наслаждения. Тревожные прогнозы относительно судьбы культуры высказываются давно. Общий диагноз для Европы ставил еще немецкий философ Освальд Шпенглер, говоря о потере души с вхождением в цивилизацию, которая сопровождается стандартизацией всей человеческой жизни.

Представители постмодернизма обратились к понятию „языковой игры“, выдвинутой в качестве ядра культуры, для того, чтобы выявить истоки репрессивных социальных институтов, авторитарности власти вообще. Эти истоки они усматривали в идее разума, из которой исходила философия Просвещения.

Постмодернисты довели до логического конца (и тем самым до абсурда) идеи, которые были развиты в философии XX в., в частности, критику классического разума и классической метафизики, расширение трактовки принципа рациональности, отказ от критериев общеобязательности и объективности, поворот к антропологии и к осознанию роли коммуникации в жизни человека, осмысление фундаментальной роли языка в познании и в самом бытии человека.

Постмодернизм выражает собой нигилистический комплекс, возникший еще со времен Ф. Ницше, и предполагает не столько „переоценку всех ценностей“, сколько отказ от классических ценностей и норм, выдвижение на первый план бессознательной субъективности, подчеркивание приоритетности витальных, эмоциональных и телесных потребностей человека и трактовку рациональности и даже языка как средства репрессивного подавления чувственности и эмоциональности. Подлинные истоки репрессивности власти усматриваются в языке, который закабаляет человека и разрушает его личностное существование.

Человек не должен искать каких-либо форм самоидентификации. Он всегда есть непрерывный поток становления и