Камаль едва ли мог держать зло на Хадиджу. Она была и остаётся его второй матерью и неисчерпаемым источником нежности. Но куда ей было до прекрасной и ослепительной Аиши, впитавшей в себя все черты семейства Шаукат!

— И что же обнаружило расследование?

— На этот раз ссора началась с её мужа, что было против обыкновения. Я вошла в их апартаменты, когда они яростно спорили, и даже удивилась, что могло возбудить такого доброго человека, и вмешалась, чтобы помирить их. Затем узнала причину спора: она решила вытрясти пыль и сделать уборку в доме, однако он ещё спал до девяти. Она упорно старалась разбудить его, так что он проснулся в гневе, но неожиданно на него напало упрямство и он отказался покидать постель. Его мать услышала крики, и срочно примчалась туда. Тут уже разгорелся пожар. И едва ссора успела затихнуть, как разразилась новая: по той причине, что Ахмад вернулся с улицы в выпачканном глиной джильбабе, и Хадиджа ударила его, пытаясь заставить ещё раз вымыться. Ребёнок попросил у отца помощи, и тот пришёл ему на выручку. И так утром приключилась вторая ссора!

Смеясь, Камаль сказал:

— И что сделала ты?

— Всё, что только было в моих силах, но у меня не вышло. Она долго ругала меня за то, что я выступила посредницей, и сказала: «Ты должна была встать на мою сторону, как его мать — на его!»

И вздохнув уже в третий раз, проговорила:

— Я ответила Хадидже: «Разве ты не помнишь меня, когда я стояла перед твоим отцом?», и она резко возразила: «Неужели ты полагаешь, что в этом мире найдётся человек, что был бы похож на отца?»

Случайно перед глазами Камаля встал образ Абдулхамид-бека Шаддада и его жены, госпожи Сании: они шли рядом бок о бок, спускаясь с веранды в свою машину «Минерву», что ожидала их перед дверью дома. Они выглядели не как господин и его служанка, а скорее как пара друзей, с лёгкостью беседующих друг с другом на равных. Она держала его под руку до самого автомобиля, и Абдулхамид-бек отошёл чуть назад, чтобы сначала села она!..

«Приведётся ли тебе когда-нибудь увидеть своих родителей вот такими же?! До чего смешная идея!..»

Они шли с достоинством, как и подобает родителям его возлюбленной, хотя дама была не моложе его матери, однако была одета в дорогое пальто, свидетельствующее о её вкусе, элегантности и щегольстве, лицо её не было скрыто под вуалью: хотя и красивое, но не сравнимо с ангельским лицом дочери. Вокруг неё распространялся благоухающий аромат духов и пленительный блеск. Ему хотелось бы знать, как они разговаривали между собой, как соглашались и как спорили, если вообще спорили. Он страстно желал узнать о той жизни, которую вели они, о жизни, связанной с его возлюбленной самыми крепкими узами. «Помнишь ли ты, как пристально смотрел на них с выражением, похожим на благоговейный трепет перед старшими священниками и блюстителями религии?»

Он спокойно сказал:

— Если бы Хадиджа унаследовала хоть немного от твоего характера, то обеспечила бы себе счастливую жизнь…

Губы её растянулись в улыбке, хотя радость её столкнулась с горькой правдой: её характер при всей своей кротости и мягкости не смог обеспечить ей постоянное счастье. С улыбкой, не сходящей с губ, что маскировала её чёрные мысли, которые она боялась раскрыть ему, она произнесла:

— Один Аллах указывает истинный путь. Да одарит тебя Господь наш ещё более мягким нравом, чтобы ты был одним из тех, кого любят люди, и кто сам любит людей…

Он прервал её вопросом:

— Каким ты находишь меня?

Она уверенно ответила:

— Ты именно такой, и даже лучше…

«Как же могут не любить тебя ангелы, сынок?!»

«Представь себе её счастливое лицо и вглядись в него немного. Можешь ли ты вообразить себе её не спящей ночи напролёт, изнемогающей от любви и страсти? Это даже за гранью фантазии. Она стоит выше любви, поскольку любовь — это недостаток, который может исправить только любимый. Потерпи, не мучай своё сердце. С тебя достаточно и того, что ты любишь. Достаточно того, что ты видишь её, и этот образ разбавлен светом в твоей душе. Мелодия её голоса опьяняет все фибры твоей души восторгом. От твоей возлюбленной исходит свет, в котором всё сущее представляется новым. Жасмин и плющ после долгого молчания начинают шептаться друг с другом, а минареты и купола взлетают в небо под покровом сумерек. Черты древнего квартала повествуют о мудрости прошлых поколений. Экзистенциональный оркестр вторит стрекоту сверчков. Нежность льётся через край из звериных нор. Изящество украшает аллеи и переулки, птицы блаженства и радости щебечут над могилами, а неподвижные предметы пребывают в молчаливой медитации. Радуга проявляется на коврике, по которому ступают её ножки. Таков мир моей возлюбленной!»

— Я шла в мечеть Хусейна мимо Аль-Азхара, и мне повстречалась большая демонстрация, что выкрикивала лозунги, напомнившие мне о прошлом. Что-то случилось, сынок?

Он ответил:

— Англичане не хотят уходить из Египта с миром!

В глазах её свернули искорки гнева, и она резко сказала:

— Англичане… англичане!.. Когда же на них падёт возмездие Справедливейшего Аллаха?

Она питала когда-то к Сааду Заглулу подобную неприязнь, если бы не убедилась в конце концов, что невозможно ненавидеть человека, которого любил Фахми!.. С видимым беспокойством она снова спросила:

— Что ты имеешь в виду, Камаль?.. Неужели мы вернёмся к периоду страданий и бед?

Он возмущённо сказал:

— Только Аллаху известно сокрытое!

Её охватило огорчение, заметное по сжавшемуся бледном лицу. Наконец она проговорила:

— О Аллах, защити нас от мучений. Да пребудет над ними гнев Всемогущего. Это самое лучшее. Броситься же самим навстречу погибели — это безумие. Прибежище только у Аллаха!..

— Успокойся, от смерти никто не спасётся. Люди умирают по той или иной причине, и даже вовсе без причин!

Она негодующе сказала:

— Я не отрицаю,