такого же рода, он вывел перед ними самых пожилых из патрициев, обливающихся слезами. Увидев их, многие из плебеев и сами не смогли удержаться от слез. Когда старцы своим возрастом и заслугами вызвали к себе большое сочувствие, консул, помолчав немного, молвил: 2. «Неужели вы не сгораете от стыда, сограждане, и земля не разверзнется у вас под ногами, если вот эти старцы вместо вас, молодых, собираются взяться за оружие, и вы позволите себе бросить этих предводителей, которых вы всегда именуете отцами? О вы, несчастные и недостойные называться гражданами этой земли, которую основали принесшие отцов на своих плечах[1070], которым среди битвы и огня боги дали безопасные пути!» 3. Когда Вергиний заметил, что народ увлекается этими речами, то, боясь, как бы плебеи не согласились участвовать в войне вопреки его мнению, он выступил вперед и воскликнул: «Мы не покидаем и не предаем вас, отцы, и скорее всего будем участвовать вместе с вами в походе, подобно тому как и прежде мы считали невозможным отказаться от участия в них. Мы предпочитаем и жить вместе с вами, и переносить вместе с вами все, что ниспошлет божество. 4. Всегда выказывая вам свое рвение, мы просим у вас небольшого одолжения, а именно, чтобы нам — подобно тому как мы в равной мере с вами участвуем во всех опасностях — иметь равную долю в делах справедливости, утвердив законы стражами нашей свободы, которой мы все вместе всегда будем пользоваться. 5. А если это претит вам и вы не считаете достойным уделить эту милость своим согражданам и смертью караете стремление дать плебсу равноправие, мы не станем более с вами спорить, но попросим вас о другой милости, получив которую, мы, скорее всего, уже не станем добиваться введения новых законов. Но нас охватывает опасение, что мы не получим и этого благодеяния, от которого и сенату не будет вреда и которое для плебса станет честью и доказательством вашего человеколюбия».

XXX. На это консул ответствовал, что если плебейские трибуны позволят сенату осуществить набор войска, то впредь ни в каких умеренных просьбах им не будет отказа, и велел разъяснить, о чем они просят. Посовещавшись немного с коллегами, Вергиний заявил, что скажет это в сенате. 2. И когда консулы созвали заседание, выступив с речью и изложив сенату все требования народа, Вергиний стал просить удвоить число представителей народа и назначать на каждый год вместо пяти десять плебейских трибунов. Одни из сенаторов считали, что это не принесет вреда государству и уговаривали уступить им и не препятствовать. Главным выразителем этого мнения был Луций Квинций, пользовавшийся в ту пору наибольшим влиянием в сенате. 3. Только один сенатор начал возражать — Гай Клавдий, сын Аппия Клавдия, который всегда противился плебейским нововведениям, если они были противозаконны. Гай перенял политические взгляды своего отца, и будучи консулом, воспрепятствовал предоставлению плебейским трибунам расследования дела римских всадников, обвиненных в заговоре. Выступив с продолжительной речью, он доказывал, что народ не станет умереннее, но скорее безумнее и несноснее от того, что число плебейских трибунов удвоится. 4. Ведь впредь назначаемые на эту должность будут получать свои полномочия не на основании неких оговоренных условий, чтобы оставаться в их рамках. Нет, они опять заведут речь о распределении участков земли и о равенстве в занятии почетных должностей и снова станут выискивать, какими речами и делами они смогут умножить влияние народа и уничтожить привилегии сената. Его мнение сильно подействовало на многих. 5. Затем Квинций переубедил их, доказывая, что увеличение числа плебейских трибунов будет в интересах сената. Ведь, став многочисленнее, они станут менее единодушны, и для государства существует лишь одно спасение, которое первым увидел отец Гая Аппий Клавдий, — если в коллегии плебейских трибунов начнутся раздоры и одно и то же решение не будет устраивать всех. 6. Это соображение было принято, и сенат выносит решение: разрешить народу ежегодно избирать десять плебейских трибунов, но так, чтобы среди них не было никого из входивших в то время в коллегию. Получив это постановление сената, плебейские трибуны во главе с Вергинием вынесли его к народу и, утвердив написанный на его основании закон, избрали на следующий год десять своих коллег[1071].

7. Когда смута улеглась, консулы, набрав войска, стали по жребию распределять командование. Минуцию досталась война с сабинянами, а Горацию — с эквами, и оба консула без промедлений выступили в поход. Сабиняне, охраняя свои города, оставляли без внимания разграбление и разорение своего имущества на полях, а эквы выслали навстречу римлянам войско. 8. Они храбро дрались, но не смогли одолеть силу римлян и были вынуждены возвратиться в свои города, уступив укрепленное местечко, из-за которого-то и шло сражение. Гораций, обратив врагов в бегство и разорив значительную часть их земель, срыл стены Корбиона, сравнял строения с землей и увел войско домой.

XXXI. На следующий год, когда консульскую власть получили Марк Валерий и Спурий Вергиний[1072], римляне не совершали ни одного похода за пределы своих владений. У плебейских трибунов вновь возникли разногласия с консулами, благодаря которым трибуны отняли у последних некоторую часть их полномочий. Ведь в предшествовавшее время плебейские трибуны были хозяевами только народного собрания и у них не было права созывать сенат и высказывать свое мнение, так как эта почетная привилегия принадлежала консулам[1073]. 2. Но в ту пору плебейские трибуны впервые решились созвать сенат. Вдохновителем этой попытки был Ицилий, возглавлявший коллегию трибунов, деятельный человек и, как римлянин, не лишенный дара красноречия. Он также пытался ввести политическое новшество, выдвигая требование о выделении плебеям в качестве места под застройку домов так называемый Авентин. Это достаточно высокий холм не менее двенадцати стадиев в окружности, находящийся внутри городских укреплений. В ту пору он не был еще полностью застроен, но весь поросший лесом являлся общенародной собственностью. 3. С этим предложением плебейский трибун стал обращаться к консулам и сенату, прося одобрить написанный им законопроект сенатским постановлением и вынести его на народное обсуждение. Пока консулы откладывали рассмотрение и тянули время, Ицилий, отправив к ним своего помощника, приказал им проследовать на место исполнения своей должности и созывать сенат. Но когда один из ликторов по распоряжению консулов прогнал посланника, Ицилий со своими коллегами, придя в негодование, схватил ликтора и повел его, чтобы сбросить вниз со скалы[1074]. 4. У консулов не было возможности, применив силу, вырвать ведомого на казнь, хотя они считали, что им наносят страшное оскорбление.