— Вот смотри, есть у нас, к примеру, гражданин Дирвуда, живущий в Бухте Вызова, по имени Таос, — начал свое объяснение Кьелл. Эдер озадаченно хмыкнул подобному зачину.

— Этот Таос — человечек, в общем-то, никчемный: ни талантов особых, ни умений, ни старательности, но самомнения и амбиций — выше крыши, — продолжил бледный эльф. — А значит что? Значит, Таос работает на скверной, тяжелой, и ни разу не денежной работенке — грузчиком в Даре Ондры, например. В свободное от работы время он выпивает и поколачивает жену, но этого ему мало — душа просит величия, хоть какого-то. И для ощущения этого величия Таос состоит в Дюжинах — где еще можно безнаказанно почувствовать себя лучше других, избивая гланфатских торговцев, забрасывая тухлыми овощами анимантов во время демонстраций их достижений, и напиваясь в компании других дюжинцев, чтобы потом толпой шляться по улицам, в поисках кого-нибудь, кого можно объявить врагом Дирвуда, забить насмерть, и выбросить труп в канализацию Медной Улицы? В общем, Таос наладил свою жизнь, как сумел. Но вот беда, есть у него сынишка — нормальный парень, несмотря на пьянство папы и регулярные травмы матери. Зовут мелкого Алот, — Эдер прыснул от неожиданности, едва не уронив трубку.

— Алот, как я уже говорил, вполне нормальный ребенок, — возобновил свою речь Кьелл, когда дирвудец справился с курительным прибором. — Но все, что он видит в жизни — отец, который, когда не спит, избивает мать, орет на мать, орет на него, или избивает его. Мать Алота, соответственно, как-то все это сносит, но сам понимаешь — нормально воспитывать ребенка у нее сил уже не найдется. Еще маленький Алот иногда видит друзей папаши — слегка отличные видом, но не поведением, версии нашего Таоса. Понимаешь, каким может вырасти такой ребенок?

— Чего тут не понять, — хмыкнул блондин. — Но ты же сам говорил, мы спасли Алота из этой скверной компашки.

— Угу, я к этому веду, — кивнул гламфеллен. — Значит, Алот мало-помалу подрос достаточно, чтобы получить какую-никакую самостоятельность, и захотеть увидеть больше, чем постылые стены, пьяные рожи папы с собутыльниками, и забитую мать. Но у Таоса свои планы — пусть он и состоит в Дюжинах, он там обычное мясо: талантов, как я уже говорил, никаких. Но Таос хочет и сам быть безраздельным властелином хоть кому-то, кроме вконец забитой супружницы, вот он и пристраивает ребенка в свою политизированную банду. Маленький Алот бегает с поручениями, присутствует на сходках, в общем, проникается духом Дюжин, и уже практически убежден, что жизнь именно такая, какую он видит в своем окружении: агрессивные горлопаны творят, что им вздумается, регулярно измываясь над теми, кто малочисленнее, пассивнее, менее организован — над легкой добычей, в общем. Что в сообществе разумных есть хищники — собравшееся толпой пьяное быдло, — а есть жертвы — мирные торговцы-орланы, незлобивые люди науки, и просто случайные прохожие. Что удел хищников — безраздельно доминировать над жертвами, а жертв — принимать отпущенную им горькую долю. Алот и сам начинает хотеть стать хищником — кому понравился быть бесправной жертвой? Не забываем о высоких политических идеалах Дюжин, о которых они орут на каждом углу — забота о благе Дирвуда и истинных дирвудцев, что кажется малышу Алоту достойной, в общем-то, целью. Но все меняется в один прекрасный день…

— Я чувствую, ты сейчас добавишь в историю себя, — насмешливо улыбнулся Эдер.

— Ты не ошибся, — согласно кивнул бледный эльф.

Он перевел дух, оглядывая пляж, освещаемый колышущимися огоньками факелов. Десяток матару окружил Хауани о Вэ, и старательно добивал уменьшившегося до совсем не гигантских размеров слизня. Запыхавшийся Алот сидел на песке, утирая пот, среди своих не менее измотанных учеников. Остальные местные, в компании воинов из Некетаки, потихоньку сворачивались, собирая нерастраченные факелы и неиспользованную экипировку, и загружая их в опустевшие фруктовые телеги. Битва с Голодной Горой оставила за собой изрядно загаженный слизью пляж, немало утомленных разумных, и одного еле живого слизня, которого почти уже превратили в неживого воины Хуана.

— В один прекрасный день, — снова начал свой рассказ Кьелл, — Таос выпивает с товарищами по организации в таверне. К нему подходит малыш Алот, и рассказывает о чем-то неприятном — к примеру, гланфатский торговец овощами, за которым Алота послал следить Таос, сумел ускользнуть, и вместо избиения намеченной на сегодня жертвы доблестным членам Дюжин придется бестолково бродить по ночным улицам, надеясь наткнуться на припозднившегося прохожего. Алот знает, что папа не потерпит неудачи, но все равно рассказывает о ней — он парень честный. Таос, ожидаемо, в бешенстве. Он начинает орать на сына, а потом и вовсе принимается его избивать — его натуре такой ответ на проваленное задание кажется вполне закономерным, да и приятным для него лично: сегодня ему даже идти никуда не придется, чтобы унизить кого-то. Но, — бледный эльф хитро улыбнулся, — в той же таверне выпивает с коллегами после тяжкого рабочего дня стражник по имени Кьелл Лофгрен, — Эдер с улыбкой покивал.

— Он не какой-нибудь Рыцарь Горна — самый обычный работяга с дубинкой, щитом, и коротким мечом, — продолжил бледный эльф. — Работает Кьелл в ночной страже, и Дюжины ему — поперёк горла. Многих из них он уже закрыл, но подобных паразитов так просто не выведешь. Кьелл видит избиение ребенка, и, будучи в изрядном подпитии, не считает нужным сдерживать понятные любому нормальному разумному эмоции. Он подходит к Таосу и начинает высказывать ему все, что думает о подобных ему типах. Таос, основательно разогретый дешевым кукурузным спиртом и унижением сына, и храбрый от присутствия товарищей по банде, разворачивается к Кьеллу и заряжает ему в глаз. Тот, приземлившись на задницу… — гламфеллен прервался, с притворным недовольством глядя на покатывающегося со смеху Эдера, но все же продолжил:

— Приземлившись на задницу, Кьелл все же встает — он парень крепкий, — и выдает Таосу ответку. Завязывается безобразная драка, вовлекающая в себя всю таверну. Дюжины терпят поражение, но прежде, чем Таосу удается отступить, Кьелл вспоминает, что он все-таки стражник, и с помощью коллег кое-как арестовывает всех причастных.

— Как я помню, ты его не просто арестовал, а развеял подчистую, — фыркнул Эдер.

— Не суть, — отмахнулся Кьелл. — Так, о чем это я? Ага. Под частую гребенку ареста попадает и Алот, но Кьелл, запомнивший малолетнего бедолагу, проникается к нему жалостью.