Шрифт:
Закладка:
Коридор закруглялся, и вскоре Лада с Посвистом вернулись на площадку. Все десять обнаруженных комнат были как под копирку: пустыми и мрачными.
– Возвращаемся? – спросила Лада. – Может, Яровит с Лелем что-то обнаружили?
– Подожди, – Посвит наморщил лоб, о чем-то размышляя. – Лучше проверим еще раз.
Лада была не согласна: нет смысла время терять, но спорить не стала. Они вновь вошли в коридор, и все изменилось.
На стенах проступили рисунки. На одном из них был изображен огромный дуб с висящим на нем человеком, над которым кружил ворон. На другом – ослепительно белый камень, из-под подножия которого била молочная река. Горели свечи, свет от них дробился на миллионы осколков, и чудилось, что вокруг висит радужная пыль. Лада медленно шла, разглядывая картинки. Вновь появилась дверь, в этот раз полукруглая, из темного дерева, обитого металлическими пластинами. Лада потянула дверь за витое кольцо и ахнула: перед ней виднелась узкая тропа, вдоль которой росли серебряные деревья с малахитовыми листьями. Тропа терялась в зарослях кустов. Лада хотела пройти по ней, но Посвист удержал:
– Посмотрим, что находится за другими дверями.
Они с Посвистом проверили оставшиеся двери. Там также обнаружился вход в сад.
– Надо Леля с Яровитом позвать, – решил бог ветра.
Он склонился над перилами:
– Что там у вас? Мы с Ладой кое-что нашли.
– У нас ничего, – откликнулся Лель. – Сейчас поднимемся.
Они с Яровитом взбежали по лестнице.
– Такое ощущение, что это лента Мебиуса, – сказал Посвист. – Если идти по одной стороне, то вместо комнат одинаковые чуланы. А когда лента изворачивается, открывается вход в парк.
– Нужно проверить, – принял решение бог воинов.
Они вошли в ближайшую дверь, оставив на страже Леля.
– Чуть что, кричи, – строго предупредил брата Посвист.
Лель взметнул брови:
– Я уже давно вырос. Хватит обо мне беспокоиться.
Броню спокойствия точно кто пробил, по Ладиной спине побежали мурашки, настолько здесь было волшебно. Белый-белый потолок, из которого просыпались да так и застыли в воздухе пушистые снежинки. Серебряные деревья и кустарники, сделанные настолько искусно, что отличаются от живых лишь цветом. Трава, словно побитая морозом, в ней россыпи цветов. В прыжке замер заяц, любопытная лань выглянула из-за волчьего лыка и замерла навечно. А потом послышался шум воды. Лада насторожилась: живая? Она ускорила шаг. Посреди небольшой поляны располагалась мраморная чаша. Из бронзового крана лилась вода. Лада взяла ковшик, лежавший на земле, и набрала воды.
– Проверь только, – предупредил Яровит.
Лада брызнула на ближайшее дерево. То сразу же позеленело, а птица, сидевшая на нем, защебетала и взлетела ввысь.
– Ой, она живая, оказывается, – удивилась Лада.
– Наверное, этот сад заколдовала Мара, – сказал Посвист.
Лада глубоко вздохнула: пора. Наконец-то она выпьет живую воду и насовсем избавится от навьей метки. Если только это не очередной обман, подстроенный богиней болезни. Эх, была бы Морена рядом, она бы сказала точно, а так приходится рисковать. Лада зачерпнула воду и замерла: не будет она ее пить! Что за ерунда?! Она и так прекрасно себя чувствует, ей не нужно никакого лекарства. Девушка отшвырнула ковш в сторону.
– Что случилось? – не понял Посвист.
– Ничего, – с раздражением ответила богиня весны. – Я в полном порядке. Так зачем мне пить неизвестно что?
Она попыталась отойти от источника, но ее грубо перехватил Яровит.
– Тебе все же придется испить, – потребовал он.
– Отпусти меня! – Лада попыталась вырваться, но не смогла – настолько сильна была хватка Яровита.
Посвист вновь набрал воды.
– Пей, – протянул он ковш Ладе.
– Нет! – полузвериным криком ответила она, ее тело стало изгибаться, изо рта появилась пена.
– Дядька, держи ее! – велел бог ветра.
Лада билась, точно в агонии, ее одолевала ненависть: как они смеют приказывать?! Какое право имеют заставлять ее травиться живой водой? Только бы дотянуться до земли, тогда она им покажет…
Примчался Лель. Он крепко обнял Ладу и зашептал в ухо:
– Борись, ты сильная, ты справишься. Ты не дашь этой дряни взять над собой вверх.
Лада попыталась отпихнуть его, но бог любви не выпустил ее.
– Ты помогла сосне, которую убила Мара, позволь мне помочь тебе.
Лель гладил ее по голове, точно маленькую, и Лада ослабла: что она творит? Что на нее вообще нашло?! Она протянула руку к ковшу:
– Я сама.
Лада задержала дыхание и глотнула. Будто тысячи пузырьков разбежались по телу, наполняя его необычайной легкостью и энергией. Стало щекотно в ушах, пальцы дернулись пару раз, а затем раздался слышимый лишь Ладе хлопок, и защитный экран разлетелся вдребезги. Лада упала на колени, и в тот же миг сердце пронзила острая боль, напомнив о том, что оно есть. Лада с силой ухватилась за землю, стараясь удержать стон – до чего же плохо. И стыдно. Она вела себя как любой из темно-богов – мечтала о власти. Навья метка едва не овладела ею. Если бы не друзья… Лада с трудом поднялась, размазывая непрошеные слезы по щекам, и произнесла:
– Я в порядке. Можем идти дальше.
Часть 2
Золотое царство
Глава 1
Плохие вести
Зима, вокруг только сугробы и белые изваяния. Лада проходит между статуями и отводит взгляд: кажется, они ждут, когда она присоединится к ним, застынет среди снежных полей бесчувственным истуканом – новой игрушкой Снежной королевы. Лада спотыкается на каждом шагу, силы постепенно покидают ее. Холодный ветер теребит волосы, сбивает дыхание, Ладе приходится прикрывать лицо рукой.
Впереди мост, он весь покрыт льдом. Ладе нужно на тот берег, но она не в силах продолжить путь. Она держится за перила и пытается ступить на мост, но ветер отбрасывает ее раз за разом. Лада закусывает губу, так, что прокусывает ее, и делает шаг, за ним еще один. Из глаз текут слезы, смешиваясь с кровью, но Лада не сдается. Она уже на середине моста, когда лед, сковавший реку, неожиданно трескается. Река яростно пробивает себе дорогу, льдины с шумом наскакивают друг на друга и раскалываются.
Лада продолжает путь. На противоположном берегу снег начинает быстро таять, из-под него появляется трава. На деревьях бурно распускаются листья, цветет мать-и-мачеха. Лада понимает: она сбежала из мира смерти.
Лада выбралась из постели. Вчера она доковыляла до спальни на первом этаже и рухнула в кровать. Грязная, вспотевшая, с мокрыми ногами и одеждой. Сил на то, чтобы поужинать и привести себя в порядок, не осталось. Легла на подушку и отрубилась на счет раз-два, даже про овец подумать
