– Помни обо мне только хорошее, – произносит он, едва разжав объятия. – Прошу тебя! Что бы ни случилось.

Сделав несколько шагов, он оказывается у двери, бросает на меня последний взгляд и сбегает вниз по ступенькам. Чтобы не броситься сломя голову за ним, я кладу одну из «Клэриллис» в рот, позволяя сладости и восхитительному аромату лакомства завладеть на несколько минут моими ощущениями. Я слышу в саду радостный визг Онклидамии и пока усердно запихиваю в себя второе, а потом третье печенье, ветер, поднявшийся за окном, громко стучит открытыми ставнями. Этот ветер уносит Испе́ра. Прочь от меня.

– Помни обо мне только хорошее, – сказал он. – Что бы ни случилось.

У меня странное предчувствие. Сколь бы восхитительными ни были «Клэриллис», они не могут скрыть от меня факт, что сегодня он расстался со мной иначе, чем обычно. В этом расставании было что-то окончательное. Но как он мог навсегда попрощаться с местом, которое делает его счастливым?

Нужно отвлечься, перестать думать об этом. Я встану, наведу везде порядок, а потом отправлюсь в город за покупками. Да, хорошая мысль. Жизнь продолжается, – неважно, с перворожденным сыном императора или без него.

* * *

Едва Испе́р на спине Онклидамии улетает прочь, как начинается снегопад. Снег такой густой, и невозможно ничего разглядеть дальше, чем в трех шагах вокруг, и мне приходится перенести свой поход в город. Этци и Каникла остаются на обед в своей школе для высокопоставленных дочерей, так что дома я остаюсь одна. Так я, по крайней мере, думаю, потому что моя фея-крестная так и не появилась в нашем доме этим утром, а ее комната осиротела.

Наведя кое-где порядок, осмотрев запасы и приготовив на ужин тушеное мясо, я беру свою метелку из перьев, собираясь продолжить с того места, на котором остановилась неделю назад: взбираюсь по лестнице в библиотеке и принимаюсь смахивать пыль с корешков. Один за другим. Эти действия вызывают во мне покой, который освобождает ото всех страхов.

Время от времени поглядываю в окно, с удовольствием наблюдаю за кружащимися на улице хлопьями снега и улыбаюсь. Учитывая довольно сложную ситуацию, в которой сейчас нахожусь, это может показаться немного глупым, но все же я говорю себе, что в этой улыбке – однозначно – присутствует какая-то мощная магия. Я абсолютно уверена, что ничто не может быть неправильным или глупым, если сделано с настоящей улыбкой. Это правильный путь в жизни, куда бы тот ни вел.

Где-то за пределами библиотеки раздается громкий шум. Я на мгновение замираю, но в следующий момент дверь открывается, и в комнату входит безобидный снеговик в остроконечной шляпе. Каждый его шаг оставляет на полу библиотеки лужу талой воды.

– Он уехал? – спрашивает снеговик, которого мне удается идентифицировать, как мою фею-крестную. Она снимает свое пальто, сверху донизу покрытое снегом, и скидывает его на кресло у огня, что мне совсем не нравится. Однако у нас сейчас есть более насущные проблемы, чем эта, так что я великодушно молчу.

– Кого ты имеешь в виду? – спрашиваю я, поднимаясь на одну ступеньку выше и начиная обмахивать метелкой следующий ряд книг. – Испе́ра?

– Кого же еще? – восклицает фея. – Я ушла этой ночью, потому что хотела помешать ему снова выпытывать из меня какую-нибудь информацию. Он – деспотичный, безжалостный, плохой человек!

С удивлением я опускаю свою метелку.

– Ты серьезно?

– Его солдаты сеют в городе страх и ужас, – утверждает она. – Говорят, что, если кто-то что-то знает о нападении, но молчит об этом, поплатится за это своей жизнью.

– И что, кто-то уже поплатился своей жизнью?

– Нет.

Вздохнув, я спускаюсь по лестнице и кладу свою метелку на подоконник.

– Но ты ведь не на стороне тех, кто пытался убить брата Испе́ра?

– Конечно, нет! – восклицает моя фея, укутывая своим промокшим шарфом канделябр. – Призраки свидетели, я не имею никакого отношения к убийствам или нападениям. Однако у нас, жителей Амберлинга, есть гордость. Мы либо говорим что-то добровольно, либо наши рты закрыты на замок. Мне претит, что солдаты переходят от дома к дому, угрожая нападением императора на Амберлинг, если убийца не будет найден.

– Чего Испе́р определенно не собирается делать, так это нападать на Амберлинг. Но он опасается, что, если расследование не увенчается успехом, его отец так и поступит.

– Так или иначе, – говорит моя фея, плюхаясь на стул у окна, – подобное вмешательство в наши дела мне совсем не нравится. В самом деле, Клэри, у нас не было бы всех этих проблем, выйди ты замуж на Випольда.

– Что за чушь. У императора неприятности, и в независимости от того, за кого я вышла, один из виновников этой опасной вражды, по-видимому, находится в Амберлинге.

– Он был в Амберлинге, если верить твоему мужу, – ядовито отвечает моя фея. – Но теперь Испе́р арестовал виновного и доставил его в Толовис. Бедная твоя подруга Хелена. Он разрушил ее новую семью буквально за один день.

– Что, прости?

Я от ужаса опускаюсь в кресло, где валяется промокшее пальто моей феи.

– Это правда! – уверяет она. – Все только об этом и говорят. Волшебники Испе́ра сковали будущего тестя Хелены цепями и увезли его с собой. Семью выгнали из дома и поселили в другом месте, потому что солдаты перевернули весь дом вверх дном. Сейчас они даже не могут зарабатывать, потому что магазин пуговиц остается закрытым.

– Магазин пуговиц… – повторяю я, не сказать, чтобы слишком остроумно. Но я так потрясена, что не могу подобрать слов получше. Хелена и обручилась-то только из-за этого пуговичного магазина! Ну, поначалу. Хотя сейчас Фред Вайдфарбер – так зовут ее будущего мужа – стал Хелене очень дорог. Всякий раз, когда я заходила в магазин пуговиц Вайдфарберов, где Хелена работала с момента официальной помолвки, она выглядела счастливее, чем когда-либо прежде. И вот на тебе!

В ответ на мой ужас фея-крестная удостаивает меня благожелательным кивком.

– Вот видишь? – говорит она. – А я тебе говорила.

– И что же такого сделал старик Вайдфарбер? – интересуюсь я. – Не может быть, чтобы будущий тесть Хелены оказался преступником, который хотел убить принца Перисала?

Произнося имя Перисала, я чувствую легкое стеснение в области сердца. Раньше это был просто брат Испе́ра, которого я никогда не встречала лично и который однажды должен был взять на себя управление Империей. Но с прошлой ночи мне стало известно, что каждый раз, упоминая имя Перисала, я на самом деле произносила имя своего мужа – человека, который в действительности мне вовсе не муж.

– На эти вопросы я тебе ответить не могу. Я избегала встреч с твоим супругом, а сам он был не особо расположен что-либо сообщать городскому населению.

– Но ведь Вип должен знать.

– Бедному Випольду запретили посещать этот дом. Когда он приходил сюда, чтобы осведомиться о твоем здоровье, ему приходилось стоять снаружи и выслушивать от солдат лживые истории о твоей болезни.