Шрифт:
Закладка:
— Я несчастлива с Домиником, — заплетающимся языком, но очень проникновенно произнесла она. — Иногда он просто несносен и ведёт себя, как самодур!
Лили прерывисто вздохнула и закрыла лицо рукой. На этом заочный скандал со мной был закончен. Она посидела молча ещё пару минут, а потом решительно встала. Поправив перед зеркалом причёску и помаду, Лили вышла из дому, поймала такси и отправилась к подруге.
Дальше перед моими глазами словно прокрутили часть кадров на ускоренной перемотке. Я увидел Лили уже на лестничной площадке перед дверью её любимой подруги.
— Жюльетт, приютишь меня?
Жюльетт звонко рассмеялась.
— Дорогая, да ты шикарно выглядишь! Полагаю, это неспроста? Почему почти замужняя девушка совсем одна вечером? Проблемы с Домиником?
Сначала Лили упрямо помотала головой. А затем вдруг всхлипнула и прижала кулачок ко рту, чтобы не разрыдаться.
— Э, ну это совсем никуда не годится! — вскричала Жюльетт. — Плакать из-за мужчины? Милочка, у тебя впереди ещё пять десятков мужчин, которые будут тебя любить, содержать, боготворить, не то, что твой Доминик, сволочь распоследняя! Давай-ка мы сделаем вот что: сходим куда-нибудь, выпьем, поболтаем, и тебе сразу станет легче!
Лили согласилась, и подружки танцующей походкой отправились в какое-то довольно неприличное парижское заведение. Снова перед моим внутренним зрением замелькали быстро пролетающие кадры: чужие лица, цветные фонарики на стенах бара, бутылки, улыбки, разноцветные мужские рубашки и крашеные женские локоны. Потом всё замедлилось, и я крупным планом увидел замызганные часы над барной стойкой. Они показывали половину четвёртого.
Я рассчитывал, что в столь поздний час моя любимая будет сладко спать в кровати, счастливая и отдохнувшая, понявшая и простившая меня. Но она была всё в том же баре — она слонялась по залу туда-сюда, как маятник, уже без Жюльетт, а за ней таскался какой-то смазливый тип, одетый, как начинающий юрист.
Внутри у меня всё закипело. Никогда прежде я не подозревал, что моя Лили окажется настолько опасной и ловкой женщиной, способной из-за кратковременного приступа ненависти ко мне вступить в интрижку с первым встречным мужчиной.
Нет! Она была ангелом. Чудесный отвар госпожи Шахор помогал мне ощущать чувства Лили, как свои собственные. Её терзали угрызения совести из-за того, что она не дома, не со мной. Как же мне теперь показаться ей на глаза, как загладить вину перед своей любимой?
— Шлюхи! — выкрикнул какой-то парень, указывая пальцем на Лили и Жюльетт.
Не помню, как я оказался в машине, как пролетел дорогу от дома мадам Шахор до заведения, где находилась моя подруга. Когда я подъехал, Лили и Жюльетт уже стояли на улице возле дверей бара и глупо переругивались со своим обидчиком — пьяным щуплым алжирцем или марокканцем, плохо говорящим по-французски.
— Эй, почему бы тебе не заткнуться? — крикнул я прямо в лицо хаму, высовываясь из окна автомобиля. — Оставь их в покое, иначе схлопочешь по роже!
— Это Доминик? Неужели Доминик? — восклицала Жюльетт, дёргая Лили за рукав.
Моя подруга жизни подбежала к машине, быстро открыла дверь и упала на переднее сидение. Жюльетт последовала за ней.
— Какое интересное времяпрепровождение — напиться с подругой в каком-то сомнительном баре! Это стоит того, чтобы двух приличных девушек перепутали с дамами лёгкого поведения? — иронически поинтересовался я.
Лили с улыбкой посмотрела на меня. Вместо драматической сцены, которую так любят разыгрывать обиженные женщины, она расхохоталась. Я был невероятно рад, что она почти освободила меня от гнёта объяснений.
— Почему ты не сказал мне, что вынашиваешь план мести?
— Какой мести?
— Пока не знаю, но думаю, ты мне за что-то отомстил тем, что якобы забыл об ужине…
Я умирал от желания рассказать ей всё, чтобы она поняла, в каком страшном соку я варюсь. Но, естественно, ничего не сказал, так как Лили выглядела слишком уж пьяной и уставшей. Макияж на её лице был смазан, но она казалась вполне счастливой и на чём свет стоит ругала мою работу, позабыв, что только утром гнала меня туда.
— Познакомились с кем-нибудь? — спросил я, обернувшись к Жюльетт.
Она была очаровательной девушкой: гордой, честной, справедливой, даже когда выражалась обо мне не самыми лучшими словами.
— Да, завтра я ужинаю с породистым юристом, — весело ответила Жюльетт.
— Сначала он клеился ко мне, а потом… — пробормотала Лили.
— А потом он сказал, что любит меня и хочет на мне жениться! — хихикнула её подруга.
Слова Жюльетт о том, что она прибрала к рукам видного кавалера, возможно, задели Лили и полностью успокоили меня. Во мне играло чувство торжества.
Шутя и болтая, без всяких обид и тревог мы мчали втроём по утреннему Парижу. Я не проявлял никаких признаков ревности в адрес Лили, а она не выедала мне чайной ложечкой мозги, не спрашивала, где я был и почему вдруг оказался около бара, в котором кутили две подружки.
Опасения живого покойника Бернарда относительно Лили время от времени вспыхивали у меня в голове. Думаю, мертвец выразился бы так: «Случай — это короткая тропа, ведущая к главной дороге судьбы». Но мне больше нравилось высказывание знаменитого публициста:
«Случай — это ничто. Случая не существует. Мы назвали так действие, причину которого мы не понимаем. Нет действия без причины, нет существования без оснований существовать» (Вольтер).
Следующий вечер я проводил в пабе моего друга Сержа. Всё было, как обычно: ослепительный свет помпезной люстры, смех гостей за тесными столиками, смешанный запах табака, вина и дешёвых духов. Из музыкального автомата лилась всё та же песенка:
Я хочу устроить шоу!
Я не прошу лучшего,
Наденьте что-нибудь новое,
Это всё, что я хочу…
Положив локти на барную стойку, я сидел за стаканом своего любимого бордо и вечерней газетой. Но ни пить, ни читать не хотелось. В голове до сих пор крутились видения, в которые меня погрузил магический отвар Мойры Шахор.
— Здравствуйте, друг! — произнёс за спиной знакомый голос, и мужская рука легла на моё плечо.
От неожиданности сердце у меня кольнуло. Странные события последних дней развили во мне повышенную тревожность.
Я обернулся. Передо мной стоял Натан Хейм, одетый, как всегда, в скромный, но весьма недешёвый наряд. Вместо привычного костюма на нём был бежевый плащ из верблюжьей шерсти и кашемировый пуловер.
— Добрый вечер, мсье Хейм!
Думаю, он узнал меня по цвету волос. Не хочу показаться нескромным, но, наверное, на всю столицу я один был настолько ярким блондином.
— Кстати, я только что думал о вас, — продолжил я. — Но мы ведь договорились встретиться послезавтра. Как вы узнали, где я?
— Судьба снова прислала меня к
