исполнил с тем же увлечением, с которым он делал всё, за что брался. Сколько полезных начинаний прервано наступившей войной! Юный князь ринулся в бой и за благородный порыв заплатил своей жизнью, которую всей России приходится теперь оплакивать.

Благородный образ усопшего никогда не изгладится из памяти тех, кто имел счастье встречаться с ним и знать его. В настоящее жестокое время зрелым мужам и старцам приходится искать утешения и поучения в этой светлой жизни, едва распустившейся, столь много обещавшей….

Зачем нужно было погибнуть этой молодой и прекрасной жизни? Разве смерть не могла удовлетвориться менее драгоценной жертвой? В каком бы ходе мыслей мы не искали себе утешения, нам следует помнить, что подвиг есть самоценный духовный порыв, смысл которого не может быть познан земным, житейским рассудком. Нами значение подвига может лишь чувствоваться, ясно же оно лишь божественному разуму: когда апостол Пётр начал прекословить Христу, говоря: «будь милостив к себе, Господи, да не будет этого с Тобой», тогда Христос отвечал: «… ты думаешь не о том, что божие, но что человеческое».

Жизнь только подвиг – и правда живая

Светит бессмертным в истлевших гробах

Э.Р.»[84].

Вышеизложенный текст представляет собой проект памятной листовки для журнала Министерства народного просвещения, представленный на высочайшее утверждение отцу погибшего – великому князю Константину Константинович редактором журнала Э. Радловым. В ГАРФ, в фондах родителей Олега Константиновича хранятся многочисленные телеграммы и письма, как личные, так и коллективные, с выражением соболезнований их утрате.

Образ погибшего князя активно использовался. Уже упомянуто было внимание к гибели Олега в периодике, в том числе и в одном из наиболее распространённых периодических изданий военной тематики – «Летопись войны». Мать князя Олега после его кончины пожертвовала Александровскому лицею одну тысячу рублей, с тем чтобы доход с этого капитала ежегодно шёл на изготовление серебряной медали имени князя Олега Константиновича, которой награждался бы лицеист за лучшее сочинение по отечественной словесности. На медали был начертан лицейский девиз: «Для общей пользы» и слова князя Олега, написанные им незадолго до гибели: «Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест». Весной 1915-го Виленскому реальному училищу, в здании которого, переоборудованном под госпиталь, скончался князь Олег, было присвоено его имя.

25 декабря 1914 г. Высочайше повелено: «1-й роте Полоцкого кадетского корпуса присвоить наименование: «роты Его Высочества Князя Олега Константиновича», дабы сохранить на вечные времена среди кадет названного корпуса память об Августейшем Полочанине, положившем жизнь Свою на поле брани за Царя и Отечество».

В 1915 г. было подготовлено роскошное издание книги «Князь Олег», в которой освещалась биография князя с самого рождения. Интересно заметить, что пропагандистские приёмы тогда только начинали развиваться, и современному человеку такая пропаганда может показаться чрезвычайно наивной. Так, например, в книге «Князь Олег» приводятся следующие истории (причём автор подчёркивает, что за их достоверность поручиться нельзя):

«Однажды ночью, когда от холода зуб на зуб не попадал, Князь услышал стоны какого-то солдатика.

– Что с тобой, братец? – участливо спросил Князь.

– Так что, Ваше Высочество, лихорадка замучила и зубы болят, – простонал солдат.

Ни слова не говоря, Князь снял с себя шинель, прикрыл ею больного солдата, а затем достал из своей походной аптечки лекарство и оказал больному помощь. Остаток ночи Князь провёл в одном мундире, под открытым небом.

В другой раз Князь под свинцовым дождём неприятельских пуль доставил в окопы на передовые позиции свёрток со съестными припасами и табаком. Благодаря этому люди продержались те лишние сутки, которые были необходимы для того, чтобы выиграть сражение. Радость и восторг, охватившие солдат, которым в окопы Князь доставил пищу и табак, по словам очевидца, не поддаются описанию.

Вольноопределяющийся Д., находившийся на излечении в Одесском лазарете, рассказывает:

«Однажды нам пришлось наблюдать такую картину:

Его высочество, сидя на корточках, под диктовку солдата пишет ему письмо на родину. Письмо окончено. Солдат нерешительно переминается с ноги на ногу.

– Чего тебе ещё? спрашивает Князь.

– Да окажите милость, Ваше Высочество, поставьте, что письмо Вы писали. Обрадуете стариков.

Князь Олег исполнил просьбу и начертал:

Настоящее письмо вашего сына писал я, Олег Константинович»[85].

Даже накануне революции имя Олега Константиновича не было забыто, о чём свидетельствует нижеследующее письмо, полученное Елизаветой Маврикиевной, матерью князя, 28 февраля 1917 г. буквально за неделю до Февральской революции:

«ЕЁ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ

ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕ

ЕЛИЗАВЕТЕ МАВРИКИЕВНЕ

Движимый чувствами глубочайшего уважения, величайшей, искреннейшей благодарности к Светлому Образу Сына Вашего ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ОЛЕГА КОНСТАНТИНОВИЧА, павшего славной смертью героя на поле чести, я осмеливаюсь иметь честь почтительнейше просить ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО осчастливить нас СВОИМ милостивым согласием на предоставление нам права учредить вечную стипендию имени ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ОЛЕГА КОНСТАНТИНОВИЧА.

Эта стипендия будет выдаваться наидостойнейшему из учеников моей гимназии, ближайшие родственники которого, либо запечатлели долг верности ЦАРЮ и ОТЕЧЕСТВУ своей смертью на поле брани, либо особо отличились в нынешнюю великую войну.

Осчастливьте, ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО, величайшей честью, удостоить нас СВОИМ милостивым согласием на присвоение сей стипендии имени ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ОЛЕГА КОНСТАНТИНОВИЧА.

Директор-учредитель Киевской частной мужской еврейской гимназии

/подпись/ Б.А. Шуммер»[86].

С большой долей уверенности можно утверждать, что, в случае сохранения в стране старого режима, образ Олега Константиновича прошёл бы дальнейшую сакрализацию и закрепление в социальной памяти как образец героя и патриота.

Игорь Константинович (1894–1918)

Князь Игорь был самым молодым из Константиновичей, отправившихся на фронт. В детстве он был очень дружен со старшим братом Олегом, даже их образованием заведовал один и тот же человек – известный историк А.С. Лаппо-Данилевский, составивший для юных князей программу занятий. Числился в Петровском Полтавском кадетском корпусе, Елизаветградском кавалерийском училище, однако из-за слабого здоровья был вынужден заниматься дома и сдавать экзамены специальной комиссии. В ГАРФ сохранились ученические тетради Игоря Константиновича, свидетельствующие о том, что домашние занятия велись по всем правилам и никаких поблажек не давалось. В число предметов входили помимо прочего немецкий язык, законоведение, военная администрация (мобилизация, довольствие армии), артиллерийские стрельбы и пр.[87] Полученное образование позволило князю поступить в Пажеский корпус и окончить его в числе лучших летом 1914 г. Как вспоминал его старший брат Гавриил Константинович:

«Мой брат Игорь очень хорошо выдержал офицерские экзамены в Пажеском корпусе и был до производства в офицеры, которое должно было быть в начале августа, прикомандирован к нашему полку вместе со своими товарищами по выпуску князем Мещерским и Леонтьевым. Он был зачислен в 4-й эскадрон. По существовавшим тогда правилам прикомандированные пажи были на офицерском положении,