просыпается во мне и радостно тянет к сердцу холодные липкие лапки. Мы не встречались с ним давно, должно быть с летнего лагеря для младших школьников, где я не пила и не ела на ночь, лишь бы не пришлось идти в туалет по темным неосвещенным коридорам.

Может это какая-то шутка? Или я попала в реалити-шоу и теперь, как какой-нибудь последний герой должна выжить в лесу или самостоятельно добраться к цивилизации? Но куда идти, если кругом тьма, лес и ночной холод, а я боса, обескуражена и почти что голая в этом легком белом сарафане… Хотя, какой же это сарафан? Старомодная ночная сорочка! Домотканая, с какой-то дурацкой вышивкой по лифу и подолу — толком не разглядеть, вокруг слишком темно.

А может все не так плохо? В конце концов я же в центральной части страны, да тут города и деревни друг к другу ближе, чем шпроты в банке!

«Если уж не населенный пункт, то дорога где-то точно должна быть!» — рассудила я, и на свой страх и риск попробовала сделать шаг без опоры на дерево. Ноги еще слушались плохо, но держали меня крепко. Хоть одна хорошая новость!

Ежась от пробирающего ветерка, я просто пошла вперед. А что делать? Попробуй, вспомни через десять лет, что там вещал ОБЖшник про ориентирование на местности, пока ты старательно рисовала усы дяденьке-политику из дневника, подаренного всем ученикам твоей сельской школы.

Когда тело оставил сковывающий дурман, я даже пожалела о конечности его действия. Идти босяком по сырой земле, наступая на колючие ветки и всякие корешки — мало приятного, а так хоть какая-то анестезия была. К тому же, холод раньше ощущался далеко не так явно! Черт возьми, лето же на дворе, как может быть так холодно…

Я старалась не думать о том, что оказаться ночью, посреди леса в одной сорочке — не просто странно и страшно, а должно ужасать до коликов, если учесть предысторию. Мне просто нужно было что-то делать, верить в то, что если не за во-он тем деревом, то за следующим я обязательно увижу огни города, трассы или по крайней мере какого-нибудь туристического лагеря, разбитого на полянке, вокруг уютного, потрескивающего дровами костра.

Как, впрочем, и ожидалось, за тем деревом, которое я себе наметила, костра не обнаружилось… зато я услышала неестественно громкий треск и, обернувшись, встретилась с ярко-желтыми огнями глаз, что следили за мной из темноты.

Я остолбенела. Меня бросило в холодный пот и сразу же за этим в жар! Чувствуя, как болезненной судорогой ужаса свело все тело, я приоткрыла рот и попятилась, боясь даже воздуха в легкие набрать для застрявшего в горле крика.

Глаза во тьме, звериные глаза… я смотрела в них, лихорадочно соображая, как избежать близкой встречи, но ни дерева, на которое я смогла бы взобраться, ни другой защиты вокруг не было. «Беги!» — вопило внутреннее «Я», но страх парализовал мои мышцы и сделал деревянными суставы. Всего-то сделав шаг назад, я зацепилась ногой за упавшую ветвь и рухнула наземь, как подкошенная.

Глаза немедленно двинулись в мою сторону и, от увиденного в лунном свете, я едва не лишилась рассудка!

Существо более всего походило на волка, но и с ним мало имело весьма мало общего — большая голова с узкой собачьей мордой, длинные стоячие уши, мощное тело, покрытое короткой иссиня-черной шерстью, переливавшейся в бледном свете из-за перекатывавшихся под ней мышц. Не совсем звериное, скорее отчасти даже человечье — так четко были очерчены плечи, торс, бедра, оканчивавшиеся мощными собачьими лапами. Огромные черные когти, взметали сухие листья при движении. Но длинными передними лапами существо опиралось на землю ровно до тех пор, пока не покинуло свое лесное укрытие.

Выйдя под лунный свет, струившийся потоком меж неплотного сплетения крон, монстр поднялся, возвысившись надо мной должно быть, на все два метра. Существо с шумом втянуло носом воздух и, дернув башкой, издало протяжный жалобный вой… такой, от которого кровь в жилах будто превратилась в ключевую воду.

Не чувствуя собственного тела от страха, я просто попятилась назад, не смея отвести взгляд от чудовища, застывшего в каком-то десятке метров.

Мне хотелось думать, что это сон. Просто еще один страшный сон! Но лесной сор, впивавшийся в пятки до боли, царапавший кожу на ладонях до крови, говорили об обратном. Что же это, выходит сны предупреждали меня о скором финале моей жизни? О том, что умру я именно так — от лап и клыков неведомого дикого зверя, которого и в природе-то существовать не должно! Ведь это все сказки и вымысел… ведь этого всего просто не может быть!

Мысли лихорадочно кружились в голове, перебивая одна другую; получается, что меня отдали ему на съедение эти идолопоклонники? И кто же я, жертвенный агнец во славу Анубиса? Дар их жуткому шакалоподобному божку? А Егор, Илана, Мара — все они и правда были частью секты… выходит, вот куда пропадали девушки?!

Но все это как-то могло уложиться в моей голове. Все, кроме твари, сделавшей шаг мне навстречу и огласивший мир вокруг своим низким утробным рычанием.

18

В начале я не услышала — я почувствовала, как что-то огромное надвигается на меня сзади. Казалось, будто необъятная грозовая туча нависла надо мной, скрывая всякий свет. Услышав мерный шорох сухих листьев за спиной, рассыпавшихся в пыль под огромными звериными лапами, я закрыла глаза, прощаясь с белым лунным светом и целым миром вокруг. Я приготовилась к смерти, сжалась, ушла в себя — единственное, лишь смутно надеясь, что если и будет больно, то не долго.

Потерять сознание от страха было бы сейчас благом, но оно все никак не желало подарить мне благословенный покой — даже когда зверь остановился прямо за мной, и я почувствовала, как его дыхание шевелит волосы на моем затылке, даже когда услышала его низкое угрожающее рычание, волнами прошившее мое и без того дрожащее тело.

Я открыла глаза, ощутив, как чудовище сделало рывок прямо рядом со мной — отшатнулась в сторону и закричала от страха, увидев, как один зверь вцепился в другого.

Острые когти полоснули наотмашь, оставив кровавый след на плече иссиня-черного существа — с оглушительным рыком оно тут же ринулось в атаку, в прыжке сбивая и увлекая за собой другого, серого зверя, такого же огромного и жуткого. Они бросались друг на друга, разрывая ночной воздух оглушительным рычанием и ударами, я в жизни не