– Что? – глухо спрашивает Никита, возвращая взгляд обратно на дорогу. – Я задумался и не слышал, что ты говорила.

Боюсь даже спрашивать, о чём таком он там думал. Судя по скорбной серости его лица, наличие дочери его совсем не обрадовало. Наоборот, испугало. Но он же зачем-то всё равно приехал… а не исчез как трус.

– Сбавь скорость, пожалуйста, а то мы разобьëмся. Алиска всё равно пока ещё спит. Нам придётся подождать, пока она проснется, а потом поест, – говорю торопливо, просовываю свои ладони между колен и зажимаю их, чтобы нервно не теребить всё подряд.

– Почему надо ждать, когда она поест? – спрашивает Ник, стискивая руль.

Неужели он думал, что просто посмотрит на дочь и уедет? Убедится, что она его, и всё? Это всё, что ему нужно?

– Можешь не ждать. Просто тогда она будет кричать и плакать, потому что голодная, – пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну.

Никита меня слушается. И вот мы уже несëмся по трассе не так быстро. За окном мелькают знакомые пейзажи. Деревья и домики вдоль дороги. Листва уже желтеет и опадает, образуя на траве яркий ковер. Кое-где в палисадниках всё ещё цветут осенние цветы и увядают последние розы.

– Когда она родилась?

Мое сердце замирает. Он первый раз спрашивает что-то, касающееся Алисы. Голос нормальный, интонации тоже. Не злится, скорее, всё ещё пребывает в шоке от того, что на него свалилось известие о моём ребёнке. Нашем ребёнке. Дочери.

– В конце марта. Двадцать восьмого числа, – произношу тихо и, сжав кулаки, продолжаю: – Она… твоя, Ник.

– Я догадался, – спокойно реагирует он.

– Что, даже не будешь требовать сделать ДНК-тест? – хмыкаю, взбешённая его равнодушием.

– А надо? – поворачивает наконец ко мне голову и смотрит в упор, не моргая.

Столько в его взгляде намешано, что мне становится не по себе, по коже скачут мурашки.

– Ты обвинил меня в измене. Можешь, конечно, не верить, но у меня никого больше не было. Никогда. Смотри на дорогу, пожалуйста.

– Если ты настаиваешь, можем сделать ДНК-тест, но я не вижу в этом необходимости. На данный момент, – задумчиво говорит Никита.

– Понятно.

На данный момент…

– Она умеет разговаривать?

– Пока только отдельными словами, но всё понимает. Может показать, что хочет, пальчиком. И очень злится, когда мы её не понимаем, – произношу с улыбкой, которая всякий раз появляется на моём лице, когда я кому-то рассказываю об Алиске.

Происходит это нечасто, потому что мне не с кем её обсудить.

– Она здорова?

– Вроде да. Обычный реребёнок, согласно её возрасту.

– Я ничего не знаю о детях, – признаётся Волков, а моё сердце замирает, обливаясь кровью.

– Её зовут Алиса, – напоминаю ему с некоторой обидой.

Заладил: “она, она, она.”

– Я запомнил.

– Ты говорил с Витой? – выпаливаю и перестаю дышать.

– Говорил, но не хочу опять касаться этой темы. Сейчас я хочу ещё раз посмотреть на дев… на Алису, – резко говорит Ник, и я понимаю, что разговор окончен.

Некоторое время мы опять едем в тишине. Дорога до дома кажется бесконечной. Я ездила по ней сотни раз. Спешила к дочери после работы и учебы. Всегда мысль о том, что я скоро её увижу, обниму, поцелую, потискаю, подгоняла. Ëрзаю в кресле, стараясь устроиться удобнее, представляю новую встречу Алисы и Никиты. Боюсь загадывать, как всё пройдет в этот раз. Сейчас Волков не похож на любящего и жаждущего встречи отца.

Боже…

Любящего…

Он не обязан сейчас её любить. Может быть, когда-нибудь…

Тишина в салоне и мерное шуршание колес под машиной убаюкивают меня. Пытаюсь сопротивляться, но веки тяжелеют с каждой секундой. Я не спала всю ночь, отработала восьмичасовую смену на ногах и очень нервничала последние сутки, поэтому неудивительно, что в итоге засыпаю.

– Приехали.

Вздрагиваю и открываю глаза. Вижу знакомый забор бабушкиного дома и чувствую, как ускоряется сердцебиение.

– Схожу посмотрю, проснулись ли они. Я оставляю её с бабушкой, когда выхожу на смены, – зачем-то начинаю оправдываться и затыкаюсь.

Берусь за дверную ручку и собираюсь уже выйти из машины, когда Волков произносит:

– Я верю тебе, Полина.

– Спасибо.

***

На негнущихся ногах иду к дому, чувствуя на себе взгляд Ника.

Зря я задремала в его машине, потеряла бдительность и расслабилась рядом с ним. Голова ватная, и теперь я плохо соображаю, что мне нужно сделать в первую очередь.

Обнять и поцеловать Алиску, запретить бабушке выходить из дома и вмешиваться в их встречу. Дать нам побыть втроём. Втроëм… Нас было лишь двое, и я думала, это навсегда. А теперь опять появился Волков. Без определённых намерений. Даже если они у него есть, вряд ли он мне озвучит их прямо сейчас.

Мне даже кажется, он сам не понимает, во что ввязывается. То он пулей вылетает со двора, узнав, что у меня есть ребенок, то приезжает к концу моей смены, чтобы познакомиться с Алисой. Потому что ему не всё равно? Сердце предательски сжимается, и маленькая искорка надежды вдруг зарождается внутри него.

Качаю головой. Не надо забывать, из какой семьи Никита, кто его родители и что он всего лишь избалованный мажор. У которого есть девушка. У которого всё было прекрасно эти годы. Ни сообщений, ни звонков. Увидел и вспомнил старую влюбленность, вот и захотел поиграть как кот с мышкой, а тут такой сюрприз в виде ребёнка.

Запрещаю себе строить иллюзии на дальнейшее развитие отношений с Волковым. Он приехал посмотреть на девочку, что ему помешает развернуться и тут же уехать обратно? Он ничего не знает о детях, в этом я уверена. И если он решит, что внезапно появляться и исчезать это нормально, то я постараюсь ему доходчиво объяснить, как стоит вести себя с ребёнком. Не следует давать дочери к нему привыкать, если он опять соберётся в свою Америку. Я о нём и его планах тоже ничего сейчас не знаю…

Я нервничаю, когда переступаю порог дома и слышу тихий голос бабушки, которая пытается накормить Алису утренней кашей с бананом, и звонкий смех дочери. По телевизору болтает детская передача, в доме тепло, уютно и пахнет яблочным пирогом. Это мой маленький хрупкий островок счастья, и я никому не позволю его разрушить.

– Привет, ба, – говорю, проходя на кухню.

– Доброе утро, дорогая. А вот и мамочка наша! Может быть, у тебя получится накормить нашу разбойницу кашей, – улыбается бабушка и оборачивается ко мне. – Что с тобой, Поля?

– Всё нормально. Сейчас руки помою и покормлю Алису, – произношу хрипло и делаю шаг в сторону ванной.