— Выведет. Точно говорю, выведет. Если вы сможете его напугать.

— Как его напугать?

— Не знаю, вам виднее. А я только адрес могу назвать. Если вы даете гарантию, что сдержите свое слово.

Артем получил адрес Романа Долотова, а в придачу описание внешности. И велел приставить к Фокину автоматчика из группы немедленного реагирования. Случайного человека выбрал, не связанного со службой в изоляторе временного содержания.

На смену Фокину в кабинет Малахова доставили Горошникова.

— Ну, как ночка выдалась? — с насмешкой спросил Малахов.

— Я ведь думал, что это какая-то разводка, — скривился Горошников, потрогав себя за горло. — Душили меня, а я думал, что развод… А потом вдруг понял, что нет, что все очень серьезно…

— Убить тебя пытались.

— Может быть.

— Или все-таки думаешь, что разводка?

— Все может быть.

— Фокина же вы развели. С икрой его в Москву снарядили, а по пути эту икру у него выкрали.

— Не знаю ничего.

— Не знаешь?

— Нет, правда… Но кого-то подставляли. Какого-то мента. На икру его кинули, — признался Горошников.

— Сначала кинули, потом завербовали… Ты, наверное, даже не догадывался, что Рома эту торпеду на тебя потом выпустит.

— Какой еще Рома?

— А кто тебе заказ на Драбова дал.

— Кто мне заказ дал?

— Улица Кожедуба, дом восемьдесят шесть.

— Что улица Кожедуба? — нахмурился Горошников.

— Долотов Роман там живет.

— Да?

— И ты это знаешь.

— Ну, на самом деле Долотов не Роман Павлович.

— Тебе лучше знать.

— Долотов Рома… Хотя, может, и Павлович, — пожал плечами Горошников.

— Привык его по имени звать?

— Да нет, просто молод он для Романа Павловича… Или не молод? — И снова Горошников обратился с вопросом к самому себе.

— Так молод или не молод?

— Лет тридцать ему. Может быть, больше, но выглядит молодо. Мятный такой пряничек. В глазури… Глазурный такой мужик. Даже гламурный. Но мужик… Любит форс, любит понты, но жесткий… Крутой… Чуть что не так… — Горошников замолчал, с головой погрузившись в свои мысли.

— Давай продолжай, — поторопил Геннадия Малахов.

Горошников моргнул, очнувшись от раздумий:

— Боюсь я его!

— Сдать тебя может?

— С чего это?

— Взяли мы его, только что звонили, привезти сейчас должны.

— И что?

— Это ведь Долотов тебя Фокину заказал.

— Это я понял…

— Не понял ты ничего, Гена. Фокин конкретно его сдал — Долотову не отпереться. Сдаст он тебя. Скажет, что это ты Драбова убил. И все.

Показания Долотова, показания Костарева, машина Драбова… Не будет к тебе никакого снисхождения, Гена. На общих основаниях сидеть будешь. Пока не убьют…

— А если я не хотел убивать Драбова?

— Так и напиши, не хотел, но заставили.

— И что, вы возьмете меня под свою защиту?

— Мы и без того Долотова можем прижать… — задумался Малахов, неприязненно глядя на собеседника. — Долотов имеет выход на Грамаря.

— Прямой!

— То есть это Грамарь заказал Драбова.

— Ну, не то чтобы заказал… Сказал, вопрос надо решить… Хотя можно сказать, что заказал…

— А вопрос нужно решать, — кивнул Малахов. — Я уже звонил в Москву, говорил насчет тебя.

— И что?

— А что? Признание где?

— Ну, в принципе это я мог убить.

— В принципе или убил?

— Убил, — выдавил из себя Горошников.

— Долотов дал команду?

— Долотов!

— И ты начал действовать. Познакомился с Василиничевой, так?

— Ну, я видел, как она перед Драбовым хвостом крутила…

— Василиничева сказала, когда Драбов выезжает в Москву?

— Сказала. Не зная зачем.

— Сам убивал?

— По мне так лучше самому.

— Справился?

— Ну-у… Драбов колесо пробил, я помог ему запаску поставить. А потом…

— Удавкой задушил?

— Да.

— А петлю зачем на шею набросил?

— Лежала в багажнике моей машины веревка, думал, камень привяжу. А посмотрел, веревка короткая… Да и камней крупных поблизости не было…

— А может быть, повесить Драбова хотел? Может быть, он самоубиться решил?

— Да нет, не собирался. Драбов бесследно должен был исчезнуть.

— Значит, камень хотел привязать.

— Да.

— Следователь подойдет, подробно ему все расскажешь. Под протокол. А я пока в Москву позвоню.

Возможно, Горошников действительно собирался повесить Драбова. Может быть, он и есть тот киллер, который убил Земского, Хохлатова и Чиркина. Или кого-то из них. Но Малахов решил пока не заострять внимания на этом моменте. Пусть сначала Горошников сознается в одном убийстве, а потом уже можно будет раскручивать его на другие.

А в Москву он звонить будет. Интуиция подсказывала, что голыми руками Грамаря и уж тем более Борщевика не взять. Своих сил ему явно недостаточно, а на местный ресурс надежда, откровенно говоря, слабая. Из Москвы ему команда нужна, лучше всего специального назначения.

Но на улицу Кожедуба Малахов отправился сам. Взял Стасова, Павлова, пару бойцов из группы немедленного реагирования и вместе с ними отправился по душу Долотова.

* * *

Волга огибала западную часть города, Недвига — северную. Эта же река огибала город и с востока. Улица Кожедуба находилась на восточной окраине города, в новом секторе частной застройки. Дома здесь где богатые, где не очень, но все относительно новые, совсем уж убогие постройки на глаза Артему не попадались.

Долотов проживал в двухэтажном доме с облицовкой из камня, похожего на песчаник. Роскошная крыша ломаной конструкции, терраса с балюстрадой, высокий красивый забор. Перед воротами стояли две машины, не первой молодости «пятьсот двадцатый» «БМВ» и новенький красный «Порше».

— Ничего себе! — глядя на последнюю, присвистнул Стасов.

— «Девятьсот одиннадцатая»? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Павлов.

— Турбопривод, шестьсот пятьдесят лошадей… Лимонов тридцать, не меньше.

— Возьмите меня кто-нибудь в мафию! — закатил глаза Павлов.

— Хорош! — цыкнул на подчиненных Малахов.

Калитку взламывать не пришлось. Стасов провернул ручку, потянул на себя, она и открылась.

А во дворе не очень молодые, но далеко не старые люди. Трое мужчин и две молодые женщины. Все стильные, ухоженные, все улыбаются, всем весело. Видно, что собралась своя компания — друзья детства или одноклассники, все свои, никто никому ничего не продает, но ярмарка тщеславия все-таки открыта. Все красуются друг перед другом, все хотят произвести впечатление.

Как выглядел Долотов, Артем примерно знал. Высокий, русые волосы, модельная стрижка, густые черные брови вразлет, прямой нос с острым кончиком и узкими ноздрями, широкий рот, четко очерченные губы. И заметная родинка на подбородке. Открытое лицо, светлый взгляд, ослепительная улыбка… Долотов ничуть не походил на человека из криминальной среды. Да никто из его друзей и не мог подумать, что его могут арестовать.

— Гражданин Долотов? — спросил Малахов, глядя на мужчину, который полностью подходил под описание внешности, данное Фокиным.

— А в чем, собственно, дело? — Долотов посмотрел на него, окинул взглядом оперативников.