Шрифт:
Закладка:
– Кто?! – бешеным кабаном ревёт Меридью.
Джек опускает арбалет и с каменным лицом идёт прочь.
Он не вздрагивает, когда позади слышится топот и тяжёлое, яростное дыхание. Не произносит ни слова, когда в его плечо цепко впиваются железные пальцы, пытаясь развернуть к себе.
Пухлые губы рычаще выдыхают в самое ухо:
– Ты – покойник, Тилли… – после чего Джек оборачивается сам.
И крепкий кулак изо всех сил врезается в оскал Меридью, выбивая и кроша зубы.
***
Тяжко вздохнув, Инквиус Зиттер отбросил перо и, сложив пятнистые от чернил пальцы домиком, устало воззрился на застывшего перед ним человека.
– Итак… Что же вы творите, мистер Тилли?
Тишина. Джек настойчиво смотрит поверх Зиттера – туда, где на стене висит картина в обрамлении звезды: портрет косоглазого мужчины, основателя Ордена.
Не получив ответа, Инквиус вздохнул ещё тяжелей и, прикрыв глаза, сжал двумя пальцами переносицу.
– Сядьте.
Джек сел, стиснул на коленях кулаки. В разбитых костяшках пульсировала острая боль.
– Я хорошо плачу вам, мистер Тилли?
– Да, сэр.
– Вам хватает времени для отдыха, общения с семьёй?
– Да, сэр.
– Вам нравится ваша работа?
Крохотная заминка.
– Да. Сэр.
Во взгляде начальника в секунду зажёгся нехороший огонёк; Зиттер словно подобрался, точно готовый к атаке хищник, и ряса цвета киновари едва заметно всколыхнулась.
– Тогда почему до меня постоянно доходят всякие слухи о вас? А это происшествие с Меридью…
Джек молчал. Подсохшая было корочка на костяшках вновь засочилась.
– Возможно, вы хотите уволиться? – сузив глаза в щёлки, спросил Зиттер.
– Нет, сэр, – голос Джека был глух, но твёрд.
– Неужели? А мне вдруг представилось, что в Линдоне покончили с безработицей… Или ваша дочь – Вэнди, кажется? – пошла на поправку… И деньги на лекарства стали вам не нужны…
Намёк попал в цель. На челюсти Джека заиграли желваки, беспомощная ярость ударила в голову, заставив его чуть не откусить себе язык, чтобы не ляпнуть непоправимое.
Инквиус холодно наблюдал за ним, поджав тонкие губы. Он собирался сказать что-то ещё, когда дверь неожиданно отворилась, и в келью вошёл один из братьев, несущий стопку пергаментов.
– О, простите, брат Инквиус! Не знал, что у вас… – услышал Джек.
…И тут его голова едва не повернулась на сто восемьдесят градусов.
Опрокинутый стул полетел на пол и врезался в него с такой силой, что чуть не разбился в щепки. Джек снова стоял на негнущихся ногах, как рыба открывая и закрывая рот, пока его белые, искривлённые губы не выдавили всего одно слово:
– Вы.
Ответом была высокомерно вздёрнутая бровь.
И пускай на голове чёрным шпилем торчал клобук, а не щеголеватый цилиндр, а на бледном лице уже нельзя было различить фиолетовый след от удара, презрительное выражение в глазах оставалось неизменным.
«Эй, малый…» – тихое, будто шёпот, эхо раздалось в памяти – и вдруг издевательски загоготало.
– Брат Шеймас, думаю, вам лучше удалиться, – поморщившись, Инквиус Зиттер махнул рукой в сторону двери.
– Да, брат Инквиус.
Проводив Шеймаса остекленевшим взглядом, Джек медленно повернулся к Зиттеру.
– Сэр?.. Как это понимать, сэр?.. – прошептал он, глядя на Инквиуса так, словно видел его в первый раз.
– Сядьте, мистер Тилли.
– Но это был… Это же был…
– Верно. Уже знакомый вам брат Шеймас. Только он сумел выучить ваш альбийский без акцента. И глаз ему подбил я, – хладнокровно сообщил Инквиус.
– И он… Он…
– Иногда помогает мне проверять и набирать рекрутов. Совершенно верно. Да сядьте вы, наконец!
Джек дрогнул. И взорвался.
– Вы толкнули меня на преступление! – проорал он, подлетев к столу, и ударил по нему так, что опрокинулась чернильница.
– Толкнули? Мы? – Инквиус от души расхохотался. – Дорогой мистер Тилли! – Инквиус дружески похлопал багрового Джека по плечу. – Вы сами совершили нападение! Не будь там брата Шеймаса, вы напали бы на другого. Это был лишь вопрос времени.
– Вы… О Господи… – Джек вцепился руками в седоватые волосы и, пьяно шатаясь, закружил по комнате.
Инквиус Зиттер закатил глаза.
– Святая Звезда! Успокойтесь, мистер Тилли! Мы открыли для вас вакансию мечты. Лови, охраняй, убивай! Зарабатывай – и оставайся при белой репутации. Что вам ещё нужно? В своём мире вы давным-давно сгнили бы за решёткой!
– Вы не имели права!..
– Мистер Тилли. Ваше поведение начинает меня раздражать, – отчеканил Инквиус.
Джек резко остановился, всем корпусом повернулся к столу и опасно замолчал. Потом – сделал шаг вперёд.
– Возьмите себя в руки, – презрительно бросил Инквиус, не проявляя ни малейшего беспокойства. – Или хотите, чтобы я принял меры? Что вы можете: один против целого Ордена? Брат Шеймас легко вернётся в Линдон – и ваше дело вновь откроется. Если, конечно, до этого вы не угодите за решётку по собственному почину.
Джек медленно шагнул ещё.
– Найди отчаявшегося. И преврати в отчаянного. Вот мой девиз, – невозмутимо продолжил Зиттер, водя тонким пальцем по лужице чернил, рисуя щупальца, рога и звёзды. – Я создал немало отчаянных. И мне это нравится! В одиночку искать особых, уникальных… как штучный товар, – Зиттер хихикнул. – Придумывать всякие ситуации, чтобы покрепче привязать их к себе, обращать в свою веру… Среди тех, кого я выбрал при помощи Звезды, немало глав семейств, несущих на себе гнёт отцовских обязанностей… Они убивают и пленяют, чтобы их дети кушали сладкие леденцы, а жёны рядились в богатые платья… Чтобы они получали лучшие подарки… И лучшее лечение…
Джек встал. Руки, сжатые было в кулаки, вдруг бессильно повисли.
– Дошло наконец? – со злым торжеством произнёс Зиттер. – Это – вакансия твоей мечты. Помни об этом, Тилли! – и, глянув Джеку прямо в глаза, жёстко приказал: – А теперь – повтори!
Пауза. Сиплый, еле слышный голос.
– Это. Вакансия. Моей…
– Ну?
– Мечты… – голос Джека сошёл на нет.
– Молодец. Теперь ступай. И больше, – угрожающе добавил Зиттер, – никаких происшествий!
…Джек не помнил, как он выбрался на стену цитадели. Воздух был студён и чист, но он задыхался, словно брошенный в эпицентр пожара, где в обжигающем пекле, раня глотку, вьются гарь и пепел.
«Найди отчаявшегося».
Потухший взгляд Лайзы. Впалые щёки Роба и Вэнди.
«И преврати в отчаянного».
Влажная кровяная роза на пёстрой груди. Тяжесть серебряных оков в пальцах.
– Привет, Тилли! Как дела, Тилли?
Дружеские хлопки – первых, косые взгляды – вторых, глумливые ухмылки – третьих.
Бесконечная паника в гудящей, будто колокол, голове:
«Что делать, что делать, что делать, что делать, что делать, что делать, что делать…»
Ноги задвигались отдельно от разума,
