в цифрах. Даже глупо. Но катастрофа на Дернинг-роуд – это поворотный момент, лучше выражения не подобрать. Мы ощутили вкус всего самого ужасного, что эта война может нам принести. Боже мой, как же он горек.

Некоторое время они ехали молча, тишина нарушалась только редкими указаниями мистера Эллиса водителю.

– А где Дернинг-роуд? – спросила она.

– На Эдж-Хилл – это на восток отсюда. Типичный рабочий квартал. Небольшой. В таких местах все друг друга знают.

– И что там случилось?

Она знала самую суть: бомба попала в убежище, много людей погибло в этом, как выражалось Министерство информации на официальных брифингах, «инциденте». Словно такой бескровный термин мог надлежащим образом передать масштаб трагедии, случившейся с жителями Дернинг-роуд.

– Там находилась школа. Точнее, профессиональное училище. Люди набились в бомбоубежище. В котельной разместилось человек триста. Я думаю, они решили, что там безопаснее – железобетонный потолок. Но попадание было прямым, и здание всей своей тяжестью обрушилось на подвал. На людей в убежище. Те, кого не убили железобетонные балки, кирпичи и все остальное, погибли, сварившись в хлынувшем на них кипятке из котла. А потом еще загорелся газ из труб.

– Вы сейчас имеете представление о том, сколько людей погибло?

– Последнее, что я слышал – не меньше ста пятидесяти человек. Многие из тех, кто выжил, получили сильные ожоги, так что потери еще будут расти.

Они свернули с главной дороги на широкую улицу, застроенную новыми свежеоштукатуренными кирпичными зданиями и типовыми домиками. Улица была аккуратной, совершенно ничем не примечательной, если не считать дымящихся руин кирпича, камня, обожженных бревен неподалеку.

– Мистер Эллис? – раздался голос водителя спереди. – Мы подъезжаем к… хмм… училищу. Где вы хотите, чтобы я остановился?

– Еще немного вперед. Последний квартал мы пройдем пешком.

Они подошли тихо, осторожно, остановились у толпы зевак, и все это время Руби старалась зафиксировать в памяти очертания разрушенного здания. Оно обрушилось само в себя, наружные стены упали на балки крыши, которая в свою очередь тяжело и неровно рухнула на несколько слоев межэтажных балок, штукатурки, камня и битого стекла.

На уровне земли возле того, что когда-то было лестницей, группа мужчин в стальных шлемах и комбинезонах, переговариваясь, лопатами разгребала обломки. Их слова были едва слышны за каким-то непрекращающимся звуком, который Руби никак не могла распознать. Ей казалось, что этот звук похож на низкий, утробный плач, напоминающий завывания попавшего в беду животного, и волоски на ее шее встали дыбом. Она поворачивала голову туда-сюда, пытаясь распознать то, что слышала, а потом поняла, что звук этот издают люди вокруг нее, мужчины и женщины, некоторые из них прикрывают рот рукой, чтобы не дать волю своему ужасу.

Звук становился все громче и громче, а потом толпа расступилась, а Руби стояла и молча смотрела, как два человека, с трудом волоча ноги, прошли мимо нее с носилками, на которых лежало завернутое в одеяло тело, слишком маленькое, чтобы быть телом взрослого, и когда носильщики вышли на более или менее расчищенное от обломков пространство, одеяло чуть сдвинулось, совсем немного, но достаточно, чтобы открылась маленькая туфля, кожа которой была сморщена и скручена огнем, и водой, и…

Ужас этой единственной туфельки обрушился на Руби, удар был такой силы, что дыхание у нее перехватило. Сделав шаг назад, она закрыла глаза, но этот образ никуда не уходил, он оставался с ней даже в темноте. Она видела это: маленькую детскую ногу, такую неподвижную и холодную. Сумеет ли она когда-нибудь стереть этот образ из памяти?

– Дыши глубже, – услышала она голос Мэри у своего уха. – Вот так. И еще раз. Через минуту ты придешь в себя. Идем со мной. Давай, шагай следом.

– Извини, – выдохнула Руби, когда они вышли. – Не знаю, что со мной случилось.

– Ты просто позволила себе быть человеком. Мне тоже поплохело, когда я увидела эту туфельку.

– Я в порядке. Я возьму себя в руки, обещаю.

– Я знаю, возьмешь. Давай-ка теперь поищем, куда исчез мистер Эллис.

Они обнаружили его за углом – он разговаривал с полицейским.

– Извините, что бросил вас, дамы. Это сержант Харрис. Я его знаю с тех времен, когда он был зеленым новичком в полиции.

– Мистер Эллис говорил мне, что вы приехали из Лондона, чтобы собрать материал для статьи о Ливерпуле. Что ж, пора признать, что Блиц распространяется не только на Лондон.

– Да, для этого мы и приехали, – подтвердила Руби. – Мистер Эллис рассказал нам, что бомба попала прямо в здание колледжа.

– Это была парашютная мина. Случись порыв ветра в ту или иную сторону, и мы бы здесь не стояли. Как подумаешь об этом – плохо становится.

– Есть шансы, что хоть кто-то выжил? Я только что видела…

Сержант Харрис покачал головой:

– После того, что я видел вчера вечером? Сомневаюсь.

– Может, кто-нибудь пожелает поговорить с моими друзьями? – спросил мистер Эллис.

– Тут пока не спросишь – не узнаешь. Но не здесь – здесь люди ждут новостей. Лучше пройти немного по дороге. Может быть, у передвижной кухни?

С обычной своей расторопной деловитостью женщины из Женской волонтерской службы развернули полевую кухню для жителей квартала. Над громадными емкостями с супом и чаем поднимался пар. Каждый ребенок, который подходил с вежливой просьбой, получал ломтик кекса.

Неужели этого достаточно, чтобы вернуть ребенка в его обычное состояние? Ломтик кекса и чашка чая с молоком? Когда катастрофа в корне изменила жизнь Руби, ей было приблизительно столько же, сколько сейчас этим детям, битыми кусками штукатурки рисовавшим классики на асфальте. И ее утешить было нетрудно – обещаниями развлечений и всяких вкусностей. И только позже, гораздо позже, поняла она суть того, что произошло, и скорбь этого мгновения никогда с тех пор ее не покидала.

Поблизости стояли несколько женщин, грели руки о кружки с чаем. Их лица были изможденными и бледными, беспокойные взгляды постоянно перебегали то на руины, то на детей. Одна из них, на вид самая усталая из всех, держала на руках капризничающего младенца, завернутого в одеяло, с вязаной шапочкой на голове.

– Добрый день, дамы. Со мной мистер Эллис из «Геральд» и две дамы из лондонского «Пикчер Уикли». – Женщины одна за другой закивали, попытались улыбнуться.

Теперь ничего не оставалось, как только двигаться дальше.

– Спасибо, что согласились поговорить с нами. Кто-нибудь из вас был вчера вечером в убежище? – Руби, еще не закончив вопроса, достала из сумочки блокнот, открыла его на первой пустой странице.

Все покачали головами, а женщина с ребенком на руках заговорила голосом, срывающимся от усталости и потрясения.

– Мы там не оказались только милостью божьей. Томми только-только начал поправляться после коклюша. Он по ночам ужас как кашляет, вот я и