Другое дело, что Вяткин не производил впечатления сообразительного индивида. Хотя, возможно, когнитивная функция лежала в их паре на плечах Задорожной. Она-то, напротив, сразу показалась мне девчонкой непростой.

Одно то, как она подняла на смех недавно погибшую одногруппницу, хотя сама не чурается волшебных порошков и, вероятно, других радикальных методов похудения. Которыми, к слову, предпочла с другими фигуристками не делиться…

Чем дольше я об этом думала, тем более коварной виделась мне личность Задорожной. В ней могло соединиться все: и ревность к Денисовой, и желание устранить главную звезду со спортивного поля битвы.

На меня тут же нахлынули воспоминания, как я завидовала Маринке и при этом ненавидела ее, когда только познакомилась с Маричем. Она казалась мне настоящей преградой на пути к моему счастью. Тогда я не понимала, что все в руках Марича, а не Маринки. А я по сравнению с Задорожной взрослая тетя с солидным багажом за плечами. Так чего взять с совсем зеленой в этом отношении Сони?

Я как раз проезжала поворот на улицу, где жил мой отец с Маринкой. Чем они заняты сейчас? Укладывают Санька? Или пьют чай за круглым столом, где мы так любили с папой поговорить о том о сем? Я могла бы заехать к ним.

Вдруг странное гнетущее чувство накрыло меня. Прошли те времена, когда я запросто могла явиться к отцу и остаться на ночевку в моей комнате. Нет, он, безусловно, будет счастлив видеть меня в любое время, как, собственно, и Маринка. Но теперь, когда я без пяти минут замужем, это кажется совершенно неприемлемым. Ведь женщине в такой ситуации полагается быть при муже. Только где тот самый муж, вернется ли он сегодня и где гарантия, что мне не предстоит в ближайшее время проводить длинные вечера возле панорамных окон роскошного коттеджа в одиночестве?

Добравшись до дома, я еще больше погрязла в невеселых размышлениях. В конечном итоге принялась бродить по дому, ощущая смесь отчаяния и тоски, хотя повода пока не было. Открывая одну за другой двери пустых комнат, я словно приглашала Марича поскорее вернуться. Но появился лишь сквозняк.

Нужно было срочно что-то делать, чтобы колющее где-то в груди чувство ушло.

В темноте я опустилась на диван в гостиной, взяла планшет и включила записи выступлений Задорожной. Их нашлось не так уж и много – в крупных соревнованиях она почти не участвовала, и все-таки я принялась смотреть их одну за другой. Я надеялась отвлечься и вернуть мысли в нужное русло.

Примерно через полчаса я поняла, что гоняю видео по кругу и даже не помню, в каком платье Соня представляла последнюю просмотренную программу. Я поднялась, прошла в кухню, выпила залпом стакан воды и устроилась за столом. Снова включила запись выступления.

Задорожная вышла в ярко-оранжевом костюме с бахромой, больше подходящем, по моим представлениям, для бальных танцев. Яркий макияж, уверенный взгляд, эффектная начальная поза с заведенной за голову согнутой рукой. В этом определенно что-то было. Зазвучала латиноамериканская музыка, и выбор платья стал понятен. Уже к середине программы я констатировала, что на льду Соня была очень хороша: уверенная, дерзкая, с отличным чувством музыки. А вот с прыжками дела обстояли гораздо хуже: с половины из них девушка упала. Когда прозвучали финальные аккорды и Задорожная поставила точку в выступлении, резко вытянув одну руку вверх, а второй обняв себя за талию, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Это был взгляд королевы, победительницы. Будто не она несколько секунд назад поднималась со льда после очередного досадного падения. Да, эта девчонка определенно способна пойти по головам.

– Полина! – услышала я голос Марича из прихожей. – Ты дома?

Я отложила планшет и вышла ему навстречу. Все мои переживания вмиг показались смешными и нелепыми. Владан нащупал выключатель, вспыхнул потолочный светильник, и я тут же прикрыла глаза, успевшие отвыкнуть от света. Владан обнял меня, а я уткнулась ему в грудь. От него пахло вечерней прохладой и черемухой.

– Где ты был? – спросила я, хоть и боялась, что вопрос Маричу может не понравиться.

– Ездил проводить ко сну Забелина.

– Какая забота! Хотел убедиться, что с ним все в порядке и лихие парни из Ямы действительно оставили свои хулиганские замыслы?

– Просто хочу побыстрее узнать, кто за ним следит, получить гонорар и отправить его жить долго и счастливо где-то в стороне от нас.

– Удалось заметить что-то интересное? – спросила я.

– Заметил. Моя любимая женщина сидит в темноте и даже не хочет на меня посмотреть.

Я расслабила объятия и подняла взгляд на Марича. Он улыбнулся мне, взял за руку и выключил свет. На ощупь, хохоча и не расцепляя пальцев, мы поднялись в спальню. Свет в ту ночь мы так и не включали.

Будильник я не заводила – приступать к уборке ледовой арены мне предстояло лишь вечером, так я сама себе расставила смены. Потянувшись и открыв глаза, Владана я рядом не увидела. Дважды позвав его и не дождавшись ответа, спустилась вниз. Марича в доме не было.

Я взяла телефон с целью набрать его номер и тут же услышала сигнал входящего сообщения. Отец сегодня взял брата на себя, а это значит, что у Маринки образовалось несколько свободных часов, которые она непременно хотела провести в моей компании. Быстро сообразив, что до вечера и я свободна, если, конечно, не нарисуются срочные дела, согласилась на предложение подруги.

Через час мы встретились в центре города на веранде ресторана, которые повсеместно стали открываться с приходом тепла. Официант проводил нас к прекрасному столику с маленьким букетиком сирени посередине.

Маринка принялась рассказывать последние новости, в подробностях описывая все, что происходило с ней, отцом и, конечно же, Саньком за последние дни. Жизнь у подруги била ключом: три футболки сын заляпал тыквенным пюре, лучшая косметолог уволилась из ее салона красоты, потерялся папин любимый галстук.

Подошедшему официанту пришлось минуты две топтаться возле нашего столика, ожидая, когда Маринка закончит важную мысль по поводу фотографии в новом загранпаспорте, прежде чем он смог принять заказ.

– Впрочем, это не так и существенно, – продолжила она, когда молодой человек удалился. – Загранпаспорт можно менять хоть каждые полгода. Сделала удачную стрижку, иди фотографируйся и получай новый. Не проблема. Вот когда внутренний паспорт в сорок пять будем менять… – произнесла она в глубокой задумчивости, но, бросив взгляд на меня, досадливо фыркнула: – Тебе-то не скоро.

Я натянула покаянную улыбку, хотя вины за собой, разумеется, никакой не ощущала.